На этой неделе отметили 180-летие со дня рождения Чайковского. Без его музыки невозможно представить себе ни Петербург 19 века, ни Петербург 21-го. Это и на сегодняшний день самый исполняемый композитор мира. Он умер в Петербурге в разгар эпидемии холеры, но свои последние полтора года прожил в Подмосковье, в маленьком городе Клин. Где полностью сохранился его дом, наполненный подлинными личными вещами, и где каждый год проводят грандиозный фестиваль искусств. Подробнее – в репортаже Евгении Альтфельд.
Евгения Альтфельд,корреспондент: «От Петербурга до подмосковного Клина 550 км по прямой, по дороге 19 века карета преодолевала это расстояние за несколько дней, мы же по новой трассе доберемся часов за 5».
По этому маршруту Чайковский ездил не раз, он много путешествовал. Но всем европейским столицам всемирно известный композитор предпочел этот тихий городок. «Я не могу больше довольствоваться кочеванием, и хочу во что бы то ни стало быть хоть где-нибудь у себя, дома».
Евгения Альтфельд,корреспондент: «Уже на въезде в центр города понимаешь, как здесь относятся к композитору. Гигантское граффити во всю стену жилого дома лучше любого путеводителя объясняет – вы в городе Чайковского».
Клин — чуть моложе Петербурга, население 80 тысяч человек. Деревянные домики, резные ставни. Палисадники и неспешные прохожие. Два переулка и улица имени Чайковского. В его времена — Заречная. Здесь композитор прожил свои последние полтора года. Музей после его смерти создал Модест Чайковский, младший брат.
Евгения Альтфельд,корреспондент: «Сам дом Чайковскому не принадлежал, он снимал его у местного мирового судьи по фамилии Сахаров. И задумав выкупить дом для создания музея, брат композитора держал все в строгом секрете, чтобы владелец не поднял на него цену. Так что новым официальным хозяином здания стал слуга Чайковского, для отвода глаз».
Уютная усадьба в окружении ландышей, которые композитор любил и сам здесь сажал. Чайная чашка на веранде. Подлинная, как и все в этом доме.
Евгения Альтфельд,корреспондент: «В этом месте при Чайковском дом заканчивался, эту пристройку сделал его брат, жил в ней еще 20 лет, чтобы сам дом стал полноценным музеем композитора, первым в своем роде для России 19 века».
В гостиной — рояль, но композитор его не жаловал, музыка рождалась внутри него. Работал Чайковский за этим столом, сколоченным из простых досок. Немногие роскошные предметы обихода – тапочки, расшитые вручную и духи, такие терпкие, что и сегодня чувствуешь их аромат. В остальном композитор был чрезвычайно прост.
Александра Ушакова,заведующая выставочно-экспозмционным отделом Музея-усадьбы П.И. Чайковского: «Местные жители не знали, что это великий композитор, они его называли «добрый барин» или «чудной…». Он очень щедрый, корова пала или крышу покрыть нечем – все шли к нему. Известен случай, когда Чайковскому надо было добраться от железной дороги до дома, он вызвал извозчика, но остальные, зная его щедрость, поехали за ним. Он вышел и со всеми расплатился».
Известный факт — композитор помогал жителям тушить в Клину страшный пожар, эти торговые ряды в камне перестроили еще при нем – деревянное здание сгорело. Чайковский был впечатлительным, мог запросто написать письмо незнакомому автору понравившегося рассказа. Так и познакомился с Чеховым. Спектакль об их дружбе открыл фестиваль Чайковского. Теперь именно Клин — тот самый гений места, и, по задумке Юрия Башмета, его атмосферу должны ощутить и другие города, в том числе Петербург.
Юрий Башмет,дирижер, народный артист СССР: «Моя идея – расширить фестиваль, то есть клин остается сердцем, но я хотел бы проводить концерты в тех местах, где Чайковский создал шедевры, жил какое-то время».
Чайковский — самый исполняемый композитор 21 века, но только здесь, в Клину, можно узнать его тайну, как создавалась эта музыка. Лаборатория композитора — часть мультимедийной выставки. Здесь показан весь сложный процесс создания опер и симфоний. От набросков в случайном блокноте до готовой партитуры – на примере Пиковой дамы. Либретто, написанное братом композитора, — знаменитая ария Германа. Справа — чернилами пишет Модест, слева — карандашом приписывает Петр. Спустя 130 можно четко увидеть, как братья вдвоем пытались найти самые точные слова.
Ада Айнбиндер,куратор мультимедийной выставки «Симфония «Жизнь»»: «Чайковский пробует сочинить еще один — про любовь. А что любовь — игра — тут много зачеркиваний. И сейчас мы увидим, что получилось в итоге. Мы видим под нотами — зачеркнуто, он пытался все-таки сделать про любовь. Но куплет не получился, он пишет — что мы знаем, как окончательный вариант – верна лишь смерть одна. И интересно, если бы сложился куплет про любовь, было бы — жизнь игра, любовь игра, а верна — одна лишь смерть. А получился другой смысл — а получилось без любви совсем».
А еще здесь можно послушать, как звучал голос великого Чайковского. Эту запись в 1890 году организовал Юлий Блок, который первым привез в Россию фонограф Эдисона. И записал шутливый диалог композитора в компании друзей.
Музыка фестиваля летит далеко за пределы усадьбы. Те, кто не попал внутрь, слушают за оградой, некоторые даже стульями запаслись.
Евгения Альтфельд,корреспондент: «С приближением любой памятной даты, относящейся к композитору, все в этом тихом городе оживает, о чем непременно напишут местные газеты».
Для многих артистов балета это выступление первое после пандемии. В зале особая атмосфера, говорит Николай Цискаридзе.
Николай Цискаридзе,народный артист РФ, ректор Академии русского балета им. А.Я. Вагановой: «Гений места диктует совершенно другую ответственность. Здесь ничего не может быть другого, либо с Петром Ильичом, либо никак. Названия вам все известны, они известны всему миру, без них нет афиши ни одного в мире театра».
За этим столом была написала 6-я симфония: последнее произведение Чайковского. Роковое, овеянное легендами и домыслами. Ее подлинная рукопись – самая ценная реликвия.
Осенью 1893 года из Клина композитор отправился в Петербург, чтобы представить свою гордость – 6-ю симфонию. И ее встретили с недоумением, Чайковский был на грани срыва. Публика проникнется этой музыкой лишь после его смерти. Он умер от холеры в холодном осеннем Петербурге спустя 9 дней после провальной премьеры главного произведения своей жизни. Вдали от тихого пристанища, где он так мечтал обрести покой. И эта мечта так и осталась неосуществленной.
