Шокирующая история произошла с петербургским врачом в Дании. У женщины, заболевшей раком, органы опеки отняли двоих сыновей, датских подданных. На родине ее звали Галиной, после переезда в Данию, она стала Хелен. И под этим именем обращается к российским дипломатам за помощью. Евгения Альтфельд поговорила с Хелен и вспомнила похожие истории, произошедшие с российскими матерями за рубежом.

Успешный врач, собственный дом, все было идеально, пока Хелен не заболела раком. Учителя сына написали в органы опеки донос, увидев женщину после очередной химиотерапии. Сочли, что она странно выглядит. Начались проверки и суды. Летом 12-летнего Маттиаса забрали, младшего — Микеэля — Хелен видит две недели в месяц.

– По сущности я — борец, меня не сломить, но когда у меня забрали детей, я рыдала и даже кричала от ужаса. Но у меня ситуация еще ничего, у меня детей забрали к отцам, я хоть знаю, где они живут, могу хоть издали на них посмотреть. А у других забирают в приемные семьи, которые хотят заработать на детях.

Спустя два года Хелен поправилась, она снова работает в больнице, но детей ей не возвращают. Логичного объяснения этим действиям нет.

— В этой системе заложены хорошие принципы, чтобы защитить детей от насилия. Но чиновники имеют такую силу, что они могут перевернуть все с ног на голову и организовать фальшивое дело против тебя.

Племянница Хелен — Ольга — показывает фотографии последнего приезда тети с детьми в Петербург. Хелен хотела оформить сыновьям российское гражданство, но не успела. Теперь 12-летний Маттиас живет с отцом и вместо учебы в школе работает на ферме. Но Хелен не будет писать на него жалобы, ведь тогда мальчика могут и вовсе отдать в приемную семью. Финский правозащитник Йохан Бекман дает единственный возможный совет, как российским женам европейских мужчин не попасть в такую ситуацию:

— Если русская мама рожает ребенка за рубежом, нужно сразу оформлять российское гражданство.

У российской матери отбирают ребенка — эта фраза уже стала журналистским штампом. Вспомнить хотя бы историю Инги Рантала — ей одной из немногих удалось отстоять сына, власти Финляндии обвинили ее в насилии над ребенком. Вернувшись в Петербург, семья устроила акцию у здания консульства. Мальчик порвал свой финский паспорт.

Евгения Альтфельд, корреспондент: «Ювенальная юстиция — настолько сложная и неоднозначная тема, что часто чиновники и эксперты просто отказываются о ней говорить. Для любого родителя изъятие ребенка — высшая мера наказания, а в принятии такого решения всегда есть шанс на ошибку».

Первоклассника Алексея Ростопшина социальные работники забрали с урока в первую же неделю новой, школьной жизни. Его мама психически больна, ребенка воспитывают бабушка с дедушкой. Они сами обратились в суд, чтобы ограничить права дочери на внука, но запутались в документах и вовремя не оформили опеку. В итоге мальчика изъяли и поместили в больницу.

Людмила Ростопшина: «Помощь оказалась — забрать ребенка, который сидит как арестант уже 6 дней, а мы его не видим. И не пускают нас туда».

Людмила Ростопшина пришла на прием в органы опеки, ей тут же выдали пропуск на посещение внука, который почти неделю провел один, не понимая, что произошло и почему его даже не навещают. Все документы будут оформлены, и мальчик вернется домой. Но кто знает, чем обернется для него эта психологическая травма.

Ольга Баранец — общественный уполномоченный по защите семьи. Она открыто критикует скандинавские способы борьбы за права ребенка. И видит опасность в том, что российская система примеряет их на себя. Ежегодно в России из семей изымается около полумиллиона детей.

— Это понятие — угроза — настолько растяжимо, что под угрозой может пониматься и отсутствие спального места, и рваные обои, и одежда не того цвета. Придирки к еде — суп есть, а овощей нет. И тут нужно понимать, что ценнее — привязанность ребенка к матери или те условности, кем-то разработанные, которые накладываются на семью.

Ее оппоненты говорят — от жестокого обращения страдают тысячи детей, им будет лучше в приемной семье. И это правда. Но зачастую решение зависит от конкретного сотрудника органов опеки. Один вникнет в проблему и подскажет — как сохранить семью, а другой — напишет отписку. И тогда больше всех пострадает сам ребенок. Который как первоклассник Алеша Ростопшин, вместо школы и новых друзей, получит бокс инфекционного отделения и разлуку с родными.