На этой неделе исполнилось 55 лет со дня полета Юрия Гагарина. А 135 лет назад на Семеновском плацу были казнены участники покушения на Александра II. Среди казненных был и Николай Кибальчич, изготовивший бомбу, которой был смертельно ранен император. Какое отношение имеют эти две даты друг к другу, рассказывает обозреватель «Пульс города» Алексей Михалёв.
Обитатели Луны – селениты – скачут как обезьяны. Стукнешь такого по голове зонтиком, и он обратится в облако пыли. Комедия Жоржа Мельеса – золотой фонд кинематографа и пародия на роман Жюля Верна, написанный сорока годами раньше. В нем автор вполне серьезно предлагает стрелять космическими кораблями из пушки. Примерно в те же годы ученые всерьез заявляют, что Марс обитаем. Вот образ эпохи, в которой творит создатель уникального корабля.
Алексей Михалёв, обозреватель: «Здесь жил и был арестован…. Он мечтал о покорении космоса, а известным стал как террорист организации "Народная воля"».
Нынешняя ракета – плод необузданных фантазий прошлого. Непросто сказать, кто был первым. Идею ракетного снаряда еще в 17 веке оформил Сирано де Бержерак. Его знаменитый роман «Иной свет» был опубликован, когда в России царствовал Алексей Михайлович Тишайший, и ни о каком космосе не было и речи. Ровно два века спустя Николай Кибальчич свое решение обоснует научно.
Михаил Охочинский, доцент кафедры «Ракетостроение» БГТУ «Военмех» им. Д.Ф.Устинова: «Аппарат, использующий пороховой двигатель для создания тяги для подъема людей – это у него прозвучало. Вероятно, было бы время и побольше образования, идею бы он довел до ума».
Мы привыкли, что ракета для подъема ввысь не нуждается ни в крыльях, ни в газе легче воздуха. Но предложил-то это Кибальчич. Он первым сформулировал принцип, исключавший воздух как опорную среду. Даже самый примитивный самолет еще не создан, а 27-летний русский ученый закладывает основы космонавтики.
Но Кибальчич был революционером не только в науке. Он состоял в организации «Народная воля». Причем, принадлежал к наиболее радикальному её крылу, взявшему на вооружение террор. Изобретатель «гремучего студня» и других взрывчатых смесей, он был неизвестен даже многим своим соратникам, знавшим только, что бомбы для терактов создает гениальный ученый по имени Техник.
Нелли Данько, старший научный сотрудник Государственного музея политической истории России: «Он был очень законспирированной фигурой. Был на нелегальном положении и подвергал свою жизнь опасности».
Опасности Кибальчич подвергал и жизни других людей. Взрывчатые смеси он готовил у себя дома, как это продолжили делать после него, в другой конспиративной квартире на Васильевском острове. Взлететь на воздух мог бы весь дом. Но разве это остановит одержимого человека?
Алексей Михалёв: «Пустырь между Невой и Смольным институтом. Ныне это место оживленное, а в 19-м веке – настоящая глухомань, где накануне 1 марта Кибальчич тренирует метателей своего супероружия. А заодно испытывает бомбу, о которой известно только, что взорваться она должна от удара о землю. Результаты эксперимента его удовлетворяют: теперь он знает, что во время теракта в радиусе 15-18 саженей (примерно, 35-и метров) погибнет всё живое».
1 марта 1881 года, на Набережной Екатерининского канала, террорист-смертник Гриневицкий взрывает бомбу под ногами императора Александра II. Оба умирают почти одновременно, спустя 6 часов. Полиция находит всех организаторов покушения, последним арестован Кибальчич.
Неделю, положенную на ознакомление с делом, он, к ужасу адвокатов, тратит не пойми на что.
Марина Вершевская, старший научный сотрудник Государственного музея истории Санкт-Петербурга: «Он понимал, чем дело кончится. И считал, что эти последние дни он не будет дело читать, а завершит стадию работы над воздухоплавательным аппаратом».
Алексей Михалёв, обозреватель: «Набережная Фонтанки, 16. Теперь здесь все перестроено, а прежде во дворе особняка находился департамент полиции. "Центральная шпионская контора", по определению Герцена. Куда в 1849-м году был доставлен арестованный Достоевский, и где во время следствия содержались народовольцы. Именно здесь Николай Кибальчич проектирует первый космический аппарат. Не дождавшись бумаги, он оставляет чертеж прямо на стене камеры».
Узник Петропавловской крепости – образ популярный, но ошибочный. В каком-то смысле Кибальчич попадет сюда, но десятилетия спустя в музее космонавтики ему посвятят отдельный стенд.
Марина Вершевская: «Нет, в Петропавловской крепости он никогда не сидел. Но я думаю, справедливо, что в этой экспозиции, которая находится в мемориальных помещениях, где рождалось отечественное ракетостроение, здесь портрет Кибальчича».
«Но когда-то там, далёко,
в черном холоде полёта
тот, кто сгинул и пропал,
до того, как пал и сгинул,
в чуждый космос строчку кинул,
огненную, как запал».
Такова наиболее емкая эпитафия на смерть Кибальчича – пионера освоения космоса. Он любил абстрактное человечество, пытался сделать безграничным пространство для жизни. Но наделив себя правом эту жизнь забирать, доказал несовместимость двух абсолютно противоположных начал.
