В Петербурге проходит фестиваль «Арт-проспект». Главное место действия — Петроградская сторона. О фестивале и традициях уличного искусства в Северной столице – в сюжете программы «Пульс города».
Юрий Зинчук, ведущий программы «Пульс города»: «Полсотни художников из России, США, Финляндии и других стран серьезно изменили внешний вид некоторых улиц Петроградской стороны. В Петербурге открылся фестиваль «Арт-проспект». Под проекты художников отдали всю района. Все инсталляции можно трогать, переставлять, залезать на любые объекты без ограничения. Фестиваль посвящен теме экологии и охране окружающей среды.
О петербургских традициях уличного искусства, на какой городской стене теперь можно встретить кита в его реальном размере и что можно считать одним из первых проявлений паблик-арта в стране — обо всем в репортаже Павла Никифорова».
Вросшие в деревья люди из фильма ужасов в сквере на Посадской. Вязанный фонарный столб с гигантской паутиной через дорогу от мечети. Гипсовые голуби на Куйбышева — в память обо всех погибших птицах Петербурга. Кит в натуральную величину во дворе на Мичуринской.
Стас Багс, художник: «Я был маленький, ходил в зоологический музей, то видел там скелет кита. Но какой этот кит был в реальную величину, было не понятно. Я попробовал на это ответить, нарисовав его. К тому же здесь рядом детская площадка. Надеюсь, детям будет интересно посмотреть, как кит выглядит в реальности».
Лайт-бокс с надписью «Мыло упало», пародирующий рекламные городские щиты, на брандмауэре все на той же Мичуринской.
Семен Мотолянец, художник: «Пока реакции горожан нет, пока только общались с охранницей, которая сидит во дворе. Она спрашивала, не будет ли ночью светить прямо ей в будку. Каждый беспокоится о своем комфорте».
А еще приклеенные в самых неожиданных местах по всему Посадскому округу фанерные маленькие человечки. Всего 21 объект паблик-арта, спрятанные, как партизаны в лесах, на Петроградской стороне.
Только на четыре дня в Петербурге открылся фестиваль «Арт-проспект». Третий по счету. Но это не значит, что в нашем городе нет традиции уличного искусства.
Павел Никифоров, корреспондент: «Хочешь, чтобы твой паблик-арт заметили в Петербурге, вторгнись в самое его сердце, в Петропавловскую крепость. Так, в 1976 году Юлий Рыбаков, известный петербургский правозащитник, на Государевом бастионе написал: «Вы распинаете свободу, но душа человека не знает оков». Спустя 10 лет, в 1986 году, свою очередную «Поп-механику» Курехин устроил там же, в Петропавловке. Две эти выходки содержали конкретные послания, аудиторией которых были петербуржцы. Более лобового вторжения в публичное пространство для Петербурга и не придумаешь. А паблик-арт так и переводится — «искусство, максимально приближенное к публике».
Сам термин пришел в 30-х из США. В Департаменте общественных работ появилось подразделение художественных проектов общественного назначения — Public Works Art Projects. К 60-м искусство выходит в города. Первые граффитисты, первые масштабные перфомансы и инсталляции.
Все это время в СССР кипит своя художественная жизнь, закрытая от всего мира. Вот фрагменты репортажа немецкого телевидения 1990 года, который должен был приоткрыть для Европы завесу тайны о паблик-арте Ленинграда.
Тимур Новиков, Африка Бугаев, Курехин, «Митьки» во главе с Шагиным, Шинкаревым и Флоренским на фоне развала страны, как говорится, дорвались. Еще вчера запрещенные художники и искусство выходят на улицы. Вот запись публичной акции Владимира Ванкока «Очередь».
1988 год, Ленинград. Закрытые двери, рядом с которыми будто в ожидании, когда они откроются, стоит художник. Проходящие мимо горожане зачем-то встают рядом. Им туда явно не нужно, но уже через пару минут у закрытых дверей вырастает огромная очередь. Это и есть одна из задач публичного искусства — чтобы люди посмотрели на себя со стороны.
Александр Флоренский, художник: «На то и паблик-арт, что он отличается от Зураба Константиновича, что он не вечен. Постоял и исчез. Ведь чем бездарней художник, тем он себя больше хочет увековечить в бронзе».
Паблик-арт легализует андеграундное уличное искусство. Работы Бэнкси давно перешли в общественном сознании из разряда вандализма в статус музейных объектов. В России, в Петербурге в частности, стрит-арт сейчас проходит точно такой же путь легитимизации, какой он проходил на Западе еще 30 лет назад. Вот, например, работа художника Паши 183 «Шоколадка «Аленка» теперь хранится в петербургском музее уличного искусства. Хотя всего три года назад подходящую панельную плиту Паше пришлось искать на стройках.
Павел Никифоров, корреспондент: «В Петербурге крайне популярны заборы. Дома затянутые в леса и синие гофрированные ограждения — к сожалению, неотъемлемая часть городского пейзажа. Вот, например, когда с Петроградской набережной исчезла «Аврора», здесь сразу появился забор. Больная тема засилья ограждений — одна из самых заметных в русском паблик-арте. Вот пример, как ее обыграли в уличном искусстве. Почувствуйте себя в городе, благодаря заборам, как в клетке».
После творческого и гражданского взрыва в 80-х и начале 90-х, петербургские художники в нулевые снова ушли в подполье. И только сейчас начинают выходить на свет, постепенно по-новому осваивая городское пространство.
Кендал Генри, куратор фестиваля «Арт-проспект»: «Я вижу очень много интересных идей. В Петербурге очень особенный паблик-арт, потому что сам город особенный. Чтобы достичь уровня того же Нью-Йорка, нужно просто больше времени».
Вполне возможно, что скоро вот такие белые или вот такие розовые деревья в Петербурге станут нормой. Пока же есть всего несколько дней, чтобы на них посмотреть вживую. Правда, сначала их нужно найти. Карты не существует.
