Каждый год в Петербурге около 60 разведённых семей сталкиваются с серьезной дилеммой, кому воспитывать ребенка. Но некоторые попадают в безвыходную ситуацию. Если, к примеру, отец годами прячет от матери сына, не разрешая общаться, это не считается похищением. Как предлагают решать проблему родители пропавших детей, адвокаты и чиновники, рассказывает Евгения Альтфельд.

22 октября 2015 года Юля Яцевич отвела маленького сына в садик и с тех пор не знает, где он находится. Ярослава забрал отец и с тех пор не дает им общаться.
Юлия Яцевич: «Вот одежда, на тот случай, если папа когда-нибудь отдаст ребенка, успокоится в войне и борьбе с мамой. Я с вырванным сердцем».

Однажды она нашла сына в Московской области, но бывший муж, с которым она прожила в браке 12 лет, силой, не обращая внимания на крики ребенка, вырвал его из рук.

Сцена, снятая на мобильный телефон, у взрослого человека вызовет шок, что говорить о двухлетнем малыше. Его отец зарегистрировался в Чечне и там оспаривает решение петербургского суда, который постановил – мальчик должен жить с матерью.

– Рано или поздно мы все равно увидимся с ребенком, я хочу, чтобы он знал, что я его люблю и жду.

Еще одна драма. Москвичка Теона приехала в Петербург на несколько дней, чтобы еще раз попытаться убедить бывшего мужа не разлучать ее с ребенком. После развода мальчик жил с мамой в Москве, папа приезжал навещать. Полгода назад взял на прогулку и не вернул, теперь прячет и запрещает любые контакты.

Теона Минджорая: «Ему уже шестой пошел, 5 лет ему исполнилось. У меня было огромное желание поздравить его с днем рождения, все-таки 5 лет».

Теона обходит детские сады, где может быть ее сын. Отец переводит мальчика из одного района в другой, чтобы мать не нашла. Она часами стоит под дверью квартиры, куда ее не пускают, как будто у него прав на ребенка больше, чем у нее.

Анастасия Морозкина вот уже два года не знает, где находятся ее дочки-близнецы. Бывший муж сбежал с ними на Украину и все это время не выходит на связь. Вот – последняя фотография с девочками.

Анастасия Морозкина: «Я не знаю, в каком они состоянии, я даже не знаю, живы ли они. Тем не менее, это не является основанием для возбуждения уголовного дела по статье "Похищение"».

По сути – похищение, по закону – нарушений нет. Он – законный отец, не лишенный родительских прав. Бывший муж Насти осужден за финансовые махинации, находится в розыске, он уже сидел в тюрьме в Доминиканской республике. И сейчас где-то на Украине он прячет от матери маленьких детей, хотя суд постановил, что девочки должны жить с мамой в Петербурге.

Она покупает им новые игрушки и платья в надежде на чудо. Приготовила букварь, ведь за время разлуки дочери выросли, скоро должны пойти в школу.

Евгения Альтфельд, корреспондент: «Мамы пропавших детей организовали сайт, который назвали "киднеппинг", в переводе с английского — похищение. Парадокс в том, что закон определяет этот термин как "действия против воли". А волю ребенка в их случае выражает законный представитель. То есть отец. Эти фотографии в обнимку с потерянными детьми могут расстроить любого, но Фемида не знает эмоций».

Марина Иванова: «Есть мамочки, которые даже не знают, как их детки сейчас выглядят. По 5 лет не видят ребенка, которого отняли грудничком. Борьба продолжается, суды выиграны, а результата нет никакого».

Юлия Яцевич пришла на встречу с юристом. Хотя она больше похожа на психологическую консультацию, ведь, по сути, в таких ситуациях адвокаты бессильны помочь.

Александр Аскеров, адвокат: «Нам нужны изменения в законодательство, которые сделают родителей неравными. Это издержки коммунизма, когда всё общее, ребенок общий и ничей. Когда родители разводятся, ребенок живет с одним из них, и у того, с кем живет ребенок, должен быть совершенно другой набор прав».

По сути, речь идет о тотальном изменении всего семейного кодекса. Адвокат Александр Аскеров приводит в пример Германию, где при разводе суд назначает одного из родителей – основным, а другого – второстепенным. Зато в Финляндии органы опеки при малейшем конфликте ребенка забирают в детский дом, пока родители не выяснят отношения. Ну а в России, даже если суд постановил, что ребенок должен жить с мамой, никто не заставит отца исполнить решение. На практике ни у полиции, ни у приставов на это нет инструментов.

В свой последний день в Петербурге Теона все-таки увидела сына. Разговор сняла на мобильный телефон.

Родители мальчика пытались прийти к соглашению на встрече в аппарате уполномоченного по правам ребенка, но сын Теоны так и остался с отцом. А его мама вернулась в Москву, где будет добиваться судебного решения. Пусть оно и не будет иметь совершенно никакой силы.