Смольный во время блокады. Кто на самом деле управлял городом? Какие решения принимались в секретном бункере? И почему все закончилось «Ленинградским делом». Репортаж Андрея Федорова.

Андрей Федоров,корреспондент:
«23 апреля 1942-го года. Улица Третьего июля, дом 32. Данные с квитанции того времени, когда город был в блокаде, под постоянными авианалетами, голодал, но не терял надежды, что выживет. Как подтверждение – оплата за коммунальные услуги вместе с пенями. 70 рублей 66 копеек».

В блокадном городе взымали квартплату, обсуждали и принимали бюджет. Война шла не только на фронте. Одновременно с боями руководство решало целый шквал коммунальных, экономических и гуманитарных проблем.

Из дневника восьмиклассницы Майи Бубновой: «Водопровод не работает, тока нет, радио молчит. Чтобы добыть воду, целый день, как папанинцы на льдине, растапливаем снег. Вода пахнет гарью …».

Стенограмма с заседания Ленгорсовета: «Нужно в каждом районе восстановить, ввести в строй не менее двух бань и прачечных, восстановить водопровод. Навести порядок на улицах».

Городом одновременно руководили как военные, так и гражданские органы власти. Знаковые фигуры: маршалы Ворошилов, Жуков, Говоров и Мерецков. Партийную и советскую верхушку составляли Жданов, Кузнецов, Попков и Соловьев . Уникальный блокадный механизм управления находился в Смольном. Самом замаскированном объекте.

Андрей Федоров,корреспондент:
«Маскировка была выполнена настолько ювелирно, что за время всей блокады на территорию Смольного попала лишь одна авиационная бомба. Она упала в этом месте и частично разрушила здание собора. Но даже в случае массированной атаки руководству Ленинграда ничего не угрожало. Командный пункт, особенно во время авианалетов, располагался под землей, в секретном бункере, на глубине 12 метров».

Этих пока закрытых для посетителей помещений музея не видел еще ни один журналист. Но именно в них, за толстыми стенами и дверями, способными выдержать тонную бомбу, встречали политбюро из Москвы, которое прилетало в Ленинград и решало: сдавать или защищать город.

Николай Третьяков,директор историко-мемориального музея «Смольный»:
«Кабинет Жданова был там же, где сейчас кабинет Беглова. Кабинет Ворошилова был там, где кабинет отдела по печати на втором этаже. Но все это на лестницах, которые были расположены по северной стороне. Чтобы быстро спуститься».

Из воспоминаний Владимира Морозова. «Крысы не голодали. Вокруг столько трупов! В зимние месяцы грызуны строем ходили на водопой. Жуткое зрелище! Если на их пути попадался человек, он погибал».

Стенограмма с заседания Ленгорсовета. «Если завтра же не выправят положения, вместе с заместителями вас посажу, товарищ Перегуд, и дело будет разбираться вне очереди. На кладбище трупы, завернутые в тряпки, а он мер не принимает».

Больше всего проблем было зимой 41-го. Морги и кладбища переполнены. Погребальные службы не справляются с количеством умирающих. Кругом антисанитария. По голодающему городу пошли слухи. Якобы в Смольном о существующих проблемах не знают.

Андрей Федоров,корреспондент:
«Тем не менее, о настроениях жителей, в Смольном были осведомлены хорошо. Во-первых, работала разведывательная сеть. НКГБ, агенты и информаторы были во всех общественных местах, магазинах и на предприятиях. Ещё один источник информации – тысячи писем, которые поступали руководству города. Большая часть из них рассказывала о нехватке продовольствия».

«Прошу у государства спасения от смерти и считаю, что оно обязано меня поддержать».

«Мы хотим написать тов. Сталину и просить его, хоть как-нибудь помочь нам, если Вы не сможете».

«Какие идиоты вывозили продукты из Ленинграда, а население не эвакуировали — чем думали головой или задницей? По-видимому, последним».

На самом деле, продовольствие никто не вывозил. Город просто не был готов к такой долгой осаде. К тому же, ситуацию подрывали диверсанты и рецидивисты, рассказывает историк Александр Кутузов. Пример – преступная группировка «ЗИГЗАГ», что расшифровывается – «За интересы Германии, за Адольфа Гитлера» подделывала продовольственные карточки и оставила без хлеба тысячи человек.

Александр Кутузов,старший научный сотрудник Государственного мемориального музея обороны и блокады Ленинграда:
«Они руководствовались тем, что когда немцы придут в город, то они выложат информацию о количестве поддельных карточек, о том, какой они урон нанесли обороне города. А как мы понимаем, без еды солдаты город не могут оборонять. И чем меньше хлеба, тем выше смертность. Они надеялись на справедливое вознаграждение».

«Блокадная книга». А. Адамович, Д. Гранин. «Город стал пешим. Расстояния обрели реальность. Они измерялись силой своих ног. Не временем, как раньше, а шагами».

Стенограмма с заседания бюро обкома партии. «Положение с топливом стало выправляться. 5-я ТЭЦ запущена. Необходимо возобновить движение трамвая».

По-настоящему восстанавливать инфраструктуру начали лишь весной 42-го, когда приспособились к жизни в осаде. Вторая зима для руководства города была уже не такой страшной, как события после блокады. Тогда началось известное «Ленинградское дело». В ходе которого почти все руководство города репрессировали или расстреляли.

Кирилл Болдовский:научный сотрудник отдела новейшей истории России СПбИИ РАН:
«Репрессировали не за то, что они были в блокаду, репрессировали за то, что они были близки к Кузнецову. И те ленинградцы, которые хоть как-то общались с Кузнецовым, попали под этот каток. Те, кто не соприкасались, те избежали репрессий».

Многие решения руководства тех времён сейчас кажутся ошибочными. Не своевременное оповещение населения об осаде и неполная эвакуация. Но ведь подобного сценария в истории никогда не было. Почти три года город жил надеждой и выстоял в этой страшной блокаде.