Как найти общий язык с уличными художниками? И как поступать с их творчеством: закрашивать или делать выставки? Репортаж Натальи Бандуриной.
Наталья Бандурина,корреспондент: «Проходя по Каменноостровскому проспекту, мимо дома Бенуа, не верьте глазам своим: эти фасады обман, ширма, за ней скрывается характер и протест, целый мир, другого, непарадного Петербурга».
Именно здесь свои первые неуверенные шаги делал русский хип-хоп в лице Мистера Малого, в 1992-м, в эти темные дворы-колодцы погружалось новое поколение в широких штанах и баллончиками с краской в руках. Они рифмовали свои манифесты, оставляли их на стенах, по которым сегодня их можно изучать. Рэп и граффити с тех пор неразлучны.
Черная куртка, черный капюшон и абсолютное нежелание говорить на камеру, настоящий бомбер несловоохотлив. Это и часть образа, и меры предосторожности, статью за хулиганство еще никто не отменял. Поэтому мы скрыли ему лицо и изменили голос.
Канонерский остров, гаражи, заборы. Днем вряд ли встретишь кого-то здесь, не то что вечером. Атмосферно, одним словом. Именно за этими фонами сюда приходят люди в капюшонах.
Крупномасштабное наступление на гаражи, заборы и поезда началось с одной компьютерной игры — Getting Up. Как в виртуальном мире, самый сложный этап – метро. «Бомберы» под угрозой жизни проникают в депо, чтобы раскрасить поезд. Эстетика на грани с криминалом.
С тех самых пор, как на городской стене появилось первое граффити, началась и война с ним. Так выражать свой протест в городе нельзя. Обычно рисунки попросту закрашивают. Если ловят, бомбер платит штраф 5 тысяч рублей. Чтобы как-то усмирить уличных художников, ограничить пространство для творчества, в городе создали музей стрит-арта.
Вадим Соболев,технический директор Музея стрит-арта: «Сюда может попасть любой художник, у которого есть хорошая идея. И мы даем даже попрактиковаться тем, кто только начинает, кто вступил в войну с официальным искусством, высказать свое мнение, а не заработать денег».
Два самых сложных вопроса: не убивают ли границы дозволенного музеем романтику уличных художников, и кто вправе судить и оценивать: искусство это или вандализм?
Столица граффити, конечно, Нью Йорк, но в последние несколько лет в лидеры выбивается Рим. Древний город буквально расписан с первого до последнего этажа, не тронули художники разве что стены Ватикана, в остальном не найдется ни одного «чистого» вагона метро и даже целого вокзала. Все попытки бороться с этим уже стихийным уличным искусством успехом не увенчались. Специальной статьи за граффити, как и во всей Европе, в Риме нет.
У нас самое первое официально зафиксированное граффити хотели уничтожить. Панно на брандмауэре в Гавани называется «вода – это жизнь». Его расписали американские художники совместно с нашими в 90-м году.
Но городские власти сначала не сочли граффити раритетом, только после того как жители района написали коллективное письмо в защиту, панно разрешили реставрировать. А организовал все это один человек. Ни меценат, ни чиновник – реставратор по профессии. То, что 30 лет назад было стихийным стрит-артом, сейчас арт-объект.
Александр Анисин,реставратор: «Не так много осталось памятников той эпохи, а ведь это было время на стыке времен, когда одна страна уже распалась, а другой еще не было. И тут оказались люди из разных стран, которые это написали. Такого несочетаемого дождливого Петербурга и яркой латинской Америки нет больше нигде на планете».
Олег Лукьянов прославился в городе как художник стрит-арта, которого не понимают. В переулке он наклеит картину, а ее закрасят, он снова наклеит, а ее снова… Вот и теперь ему приходится отмывать портреты российских императоров. Сразу оговоримся, что к граффити это не имеет никакого отношения. Технология Лукьянова это по сути переводные картинки, под которыми стена исторического здания не дышит, из-за этого разрушается. Но он продолжает отстаивать свою правоту.
Колизей – самое лучшее выяснение отношений, а вот битва за Колизей произошла здесь, во дворе дома на Итальянской улице, с упорством гладиаторов местные жители схлестнулись сразу с двумя комитетами: по градостроительству и архитектуре и защите памятников.
И отстояли. Итальянский дворик кочует с одних фотографии на другие, многие приходят сюда за красивым видео. Студенты вырезали из картона пистолеты и записывают ролик для конкурса в институте в стиле итальянской мафии.
В том противостоянии городских властей и стрит-арта были и скандалы с закрашиванием портретов на трансформаторных будках и переговоры – официально выделить городскую стену под закрашивание. Но договориться между собой чиновники так и не смогли. Еще одну попытку узаконить уличное искусство пытаются сделать в Комитете по градостроительству и архитектуре – там готовится проект так называемых мобильных конструкций, на которых официально можно будет «бомбить».
На городских стенах, а именно фасадах, писать, рисовать запрещено законом. Раскрашивать скульптуры на Львином мостике нельзя. Нельзя вторгаться со своим спорным порой «искусством» в творения великих мастеров ради хайпа. Граффити – искусство мимолетное, а это на века. Можно запрещать граффити, можно искать и согласовывать для него площадки – оно все равно будет, по нему нас в том числе будут оценивать. И тут главное правильно смешать краски.
