Варвара Фёдорова,корреспондент: В историческом центре Петербурга едва ли не каждый дом чем-нибудь знаменит. Вот и Сапёрный переулок ничем не выделяется среди центральных улиц, но благодаря удивительному совпадению здесь находится сразу три петербургских адреса Марины Цветаевой. Возмутительно большого поэта – как замечал Пастернак.
Сапёрный переулок, дом 10 – Дом, построенный для майора Мельникова, а позже – Доходный дом Тиран – самый заметный и известный дом переулка – с башенкой и боковыми флигелями.
Варвара Фёдорова,корреспондент: Здесь, в квартире номер 5, поэт Леониид Каннегисер устраивал литературные встречи. На один из таких вечеров прибыла Марина Цветаева.
В обществе Есенина и Мандельштама она читала свои первые стихи о войне – «Германии». В Москве они успеха не имели, а вот петербургской интеллигенции пришлись по душе. Позднее она написала об этом очерк «Нездешний вечер».
Читаю весь свой стихотворный 1915 год — а всё мало, а всё — еще хотят. Всем своим существом чую напряжённое — неизбежное — при каждой моей строке – сравнивание нас (а в ком и — стравливание): не только Ахматовой и меня, а петербургской поэзии и московской, Петербурга и Москвы».
Сапёрный переулок, дом 21 – ничем, на первый взгляд, не примечательный, однако для всех акмеистов — место особенное.
Варвара Фёдорова,корреспондент: По этому адресу, буквально в пяти минутах ходьбы от дома Каннегисера, находилось издательство престижного литературного журнала «Северные записки». В этом же здании – квартира его редактора, покровительницы молодых талантов Софьи Чацкиной. В тот визит Цветаева остановилась у неё на 3 недели и после благодарила за радушие и подаренный ей праздник.
Дом «Северных Записок» был дивный дом! Два часа ночи. Звонок по телефону: «К вам не поздно?» — «Конечно, нет! Мы как раз читаем стихи!» — Это «как раз» было – всегда.
Сапёрный переулок, дом 13 – Доходный дом Англареса. Роскошный фасад – атланты в звериных шкурах, львы и драконы ….
Варвара Фёдорова,корреспондент: … но здесь Марину Цветаеву не ждали. Сюда, в гости к сестре своего мужа Сергея Эфрона она приехала сразу после эмиграции. Из осторожности хозяйка её на порог не пустила, но показала Цветаевой Ленинград и тем же вечером посадила на поезд в Москву.
Так что в стихах Цветаевой о Петербурге сказано совсем немного. Зато куда больше – в воспоминаниях. О зарождавшемся романе с Мандельштамом, но так не случившейся здесь встрече с Ахматовой, о холодной погоде и огромных мраморных каминах, и о триумфе своих стихов.
