Тем временем Эрмитаж продолжает свои онлайн-премьеры. На днях экскурсией, снятой на мобильный телефон, в Главном штабе открылась выставка современного искусства Южной Кореи. В числе избранных живых экскурсантов вновь оказалась съемочная группа телеканала «Санкт-Петербург».

Кипящая, светящая, никем непобедимая – как земля Кореи – первой встречает зрителя инсталляция Хайон Кана. Словно обобщение всего. Сунь руку в груду, и как «Самсунг» вытянешь что-то столь корейское и абсолютно понятное нам везде.

Здесь в каждой из работ при желании можно подметить и ориентализм, и универсальные коды глобализации. Похоже на то трогательное желание, которое роднит зверьков из корейских народных сказок с нашими гопниками, побуждая тех и других корябать авторучкой на кедах «Адидас».

Инсталляцию можно назвать панковской. Судя по всему, у художников все как везде. Вовне посылаем проклятье обществу потребления. Как Ынмха Ким ловко выкладывает из тщательно подобранных в секонд-хенде портков. А внутрь обращаем скорбь от бессилия преодолеть замыленность жеста. Все эти искусственные челюсти неотразимой прелести – как вечный итог буржуазного искусства Юнсок Чхве.

Здесь все тем и примечательно, что с готовностью вежливо поддается любым обобщениям. В Эрмитаже родилось самое прекрасное – «Романтика и усердие». Призывно машет как мельница Дон Кихоту, указывая на очень романтичный на вид кусок пенопласта, обтерханного Вон Ву Ли, единственное оставленное незанавешенным окно.

В пароксизме восточной вежливости бьет зрителям поклоны бумажный живчик с инсталляции Квантэк Пака. В зубах добродушного рыла и вовсе денежная поноска, но зрителю, залу, всем его художникам посвящен весь храм перформативного действия Даин Пак, щедро сложившая к их ногам всю красоту корейской косметики.

Выше всех поднял планку романтизма Пэк Чжонги. Задирая голову к самой верхней из них, вы поднимаете глаза к небу, куда улетел волшебный дух водопада Йонгсо, оставив на земле изобилие своих сувенирных голов, однообразных как вся на свете вода.

Пожалуй, здесь самое сильное – это самое малое. Бросающееся при ближайшем рассмотрении зрительном и умственном – внимание к деталям. Вдумчивое, сосредоточенное и ответственное отношение к работе.

Учившаяся у портнихи с рынка Йонинг Хонг достигла фотографической точности своих вышивок, воспроизводящих даже царапины исторических снимков. Но самый разрыв шаблонов – Сэген Ли. «Волосы в тарелке» – сами слова рождают в горле спазм. Здесь именно это! Упав с головы, субстанция совершает кульбит и приземляется на блюдо украшением, воспроизводящем сюжеты с королевских посуд. Чтобы разглядеть каждый штришок, нужен оптический трансфокатор.

Ковчег Эрмитажа от киля до клотика забит шедеврами гармонии и меры, в нем романтика и усердие корейских авторов сливаются в одно слово, его трудно подобрать. Что-то присущее старым мастерам. Не только скрупулезное внимания к деталям, но и абсолютно серьезного отношения – не к себе, но к своим высказываниям о мире. Даже шуточным. Всеми тремя глазами усердно подмигивает зрителю Дувон. Собранный им из найденных в Непале половичков светофор наряден и в то же время в центре – внимание – буддомобиль, преследующий ничто.

Корейские художники заняты тем, чем художникам и полагается – искренне и усердно вносят в наши умы новые идеи. Не знаю как вам, а для меня волосы в тарелке уже никогда не будут прежними.