«Тимон Афинский» — так называется одно из самых сложных, темных и непопулярных произведений Уильяма Шекспира. Да, есть у великого барда и такие. Эту пьесу не изучают в школьной программе, к ней редко обращаются театры. К счастью, существует «Королевская шекспировская труппа», умеющая вдохнуть жизнь даже в крепко позабытые тексты драматурга. «Тимона Афинского» в их современном прочтении теперь можно увидеть и в Петербурге — в кино. «В мире, которым движет алчность, что действительно имеет цену?» — этот вопрос становится слоганом спектакля. У заглавного героя —  Тимона — есть все: друзья, власть, деньги. Вот только стоит им закончится, как мир вокруг переворачивается. 

Режиссер Саймон Годвин решил изменить пол Тимона, пригласив на его роль экспрессивную Кэтрин Хантер, выдающуюся театральную актрису, которую тем не менее узнают любители «поттерианы». Хрупкая Хантер заполняет собой всю сцену — хриплый голос, зачитывающий монологи, и облетающая мишура сценического великолепия. Постановку хвалят и зрители, и критики, называя ее притчей, пугающе созвучной нашему дню. 
Тем временем в НеБДТ, Небольшом драматическом театре, взялись за напротив одно из самых востребованных на театральных подмостках произведение — «Короля Лира». Кстати, это первая постановка по Шекспиру в репертуаре театра. Отчего пьеса привлекла режиссера Льва Эренбурга именно сейчас, разбирался корреспондент телеканала «Санкт-Петербург» Вячеслав Резаков.

Все люди стремятся к счастью. Это мотив всех действий всех людей, даже тех, кто собирается повесится. Тела многих счастливчиков уже покачиваются под песенку Кейт Буш, что-то лепечут об «армии мечтателей». Сценография «Короля Лира» в постановке Льва Эренбурга. Что ж, в конце концов, трагедия — пьеса, заканчивающаяся убийством всех действующих лиц. Держите в уме эту мысль. И вот уже весь этот Гран-Гиньоль с его вечной симпатией к виселице и всему тому, что в просторечии называют честно: «кровь, жидкий стул и волосы» кажется вполне уместным. Старокостюмная история носится по сцене на вполне современных стопах. Отцы мечтают о счастье для своих детей. Каждый смутно догадывается, что для этого родитель должен стать им ненужным, а добившись этого — приходит в ярость. На них, на себя, на то, как устроена жизнь! Неважно три дочери или два сына — армия мечтателей произвольная числом, но счастье всякий раз отпущено на одного и ни фига не делится. Такова его математика. Для всех, за исключением тех, кто собрался и повесился. Трагедия полная окончательного оптимизма.

Лев Эренбург, режиссер, художественный руководитель «Небольшого драматического театра»:
«Эта история про то, на мой вкус, как руководствуясь самыми благими побуждениями, идеальными представлениями о том, как надо, человек сопрягает это с фанатизмом, с радикальным подходом к предмету, и тогда все эти благие помыслы и чаяния оборачиваются чудовищной стороной».
Евгений Карпов, актер:
«Этот вопрос, который я задавал себе в течение репетиций, может ли Король Лир любить, когда родные дети с ним такое совершили, и понял, что не любить собственного ребенка родителю – во всяком случае, в моем исполнении – это невозможно. Люблю. И могу сердиться, злиться, ненавидеть, но я ничего не могу им сделать плохого по-настоящему. Сама ситуация она, конечно, довела меня до безумия. И шута я убиваю когда мне кажется, если выбирать между шутом и собственным ребенком, то конечно пострадает шут. Вот у нас вот такая может глубокая-неглубокая, это уж вам решать, но для меня это тема».
Татьяна Рябоконь, актриса:
«Он убивает его в приступе безумия все же, и как ему кажется защищает своих детей. И после этого, как нам кажется, у него начинается переоценка наконец-то всего того, что он наделал, это первый труп, который ему интересен, это первый труп, над которым он плачет. И в следующую сцену он уже заходит с горой трупов, ты вот сюда, а ты — сюда, а ты — прости, и ты — прости. То есть в общем с этой смертью начинается у него нравственное перерождение, попытка переосмыслить какие-то вещи, которые ему раньше в голову не приходили».