Весьма вольное прочтение классики и изображение классиков самих. Два мягконабивных гения места берут в кавычки все на ней происходящее: по идее, здесь должно бы разворачиваться действие двух трагедий — «Борис Годунов» Пушкина и «Пугачев» Есенина. Вместо связного течения академических сюжетов — сцены и отрывки, стихи и реплики поэтов, цитаты из постановок прошлых лет.

Михаила Левитина интересуют не самодержцы, а властители умов: голосами поэтов он ведет разговор об неизбывной исторической судьбе России, с интонацией неожиданной для произведений первооснов.

Истории полагается повторятся дважды. И то, что поэты уже повторили как трагедию, на сцене вполне может выглядеть как фарс. 400 лет к подошвам царских палат лепятся курные избы. Все также народ, как в прорубь, глядит на работу, на бунт — как на масляничный шест. Юродстует, отказываясь молится за царя-ирода. В той же буффонаде предстает и Екатерина Великая. В рот преемнику власти гигантскую титьку, рядом жадно сладко причмокивает сановный прислужник.

Конечно же, в центре — фигуры поэтов. Не Пушкина и Есенина, здесь их немного конфузливо именуют черным и белым сочинителями. Они предстают своими в доску ребятами: истопить бы им баньку по-черному, да и в русской рубахе положить умирать. Черному больше почтения, рефреном то и дело несется клич: «Ай да Пушкин, ай да сукин сын!» Белый следит ревнивым глазом, как в анекдоте — до дуэли дело дошло. Но в итоге сходятся – оба они сукины дети. Оба два с восхищением читают стихи друг друга, грассируя и высвистывая музыкальные фонемы избранных строф.

Очень верный совет применительно к сценическому произведению, обобщающему 400 лет истории лирикой двух поэтов. Да, умом Россию не понять, и если на то пошло, с умом и талантом лучше понимать другие страны. Нельзя объять необъятное, в такое можно только верить. Безмятежно, как в детстве, прыгать с цитаты на цитату, не без лукавства рассчитывая, что сам ритм движения сложится в песенку.  Что-то невыразимое схвачено и в истории страны, и нашей жизни —  это и есть в самом спектакле.  Пусть это лучше скажет актер.