На этой неделе исполнилось 120 лет со дня рождения Владимира Набокова. В эти дни особое внимание приковано к единственному в мире музею писателя на Большой Морской, 47, где он жил с рождения и до самой эмиграции в 1917 году. Это был единственный дом автора, после отъезда из России он предпочитал жить в гостиницах. Репортаж Евгении Альтфельд.

Большая Морская, 47. Этот адрес знал весь Петербург начала 20 века, ведь здесь жила одна из самых именитых семей города. Дом был полон технических новинок того времени, Набоковы ценили комфорт, прогресс и откровенно баловали своих детей.

Анна Абрамова, главный хранитель Музея В.В. Набокова: «Здесь волшебный фонарь, предвестник проекторов. Вставляли стекло, зажигали свечу и проектировали на стену».

За этими воротами  находился гараж. У семьи писателя было три автомобиля – неслыханная роскошь для Петербурга начала 20 века. Сохранился снимок уникального дореволюционного справочника, в котором все петербургские автомобилисты указаны поименно, ведь таких были единицы. Вот и имя отца писателя: в списке на 1912 год он числится владельцем двух автомобилей с номерами 646 и 647 – немецкий «Дубль Фаэтон» и «Ландоле Бенц».

Вот как описывает сам Владимир Набоков свои поездки по городу.  «Повернув на Невский, автомобиль минут пять ехал по нему, и как весело бывало без усилия обгонять самых быстрых и храпливых коней».

Тенишевское училище славилось прогрессивными взглядами и не приветствовало сословных различий, поэтому на самом деле юный Набоков часто выходил из лимузина за углом и шел пешком, словно, как и все приехал на трамвае.

Усадьба Рождествено — родовое гнездо Набоковых — теперь место паломничества туристов со всего света. В день нашей съемки здесь встретились сразу три большие группы, одна – из Швеции.

Все, что нужно для жизни и быта, Набоковы покупали в дорогих английских магазинах, от пудингов и кексов до зубных порошков и резиновых надувных ванн, у каждого члена семьи была — своя. Но несмотря на всю эту роскошь, если бы сто лет назад существовал список Форбс, Набоковы не вошли бы и в первую сотню. Хотя отец писателя был настоящим модником, о нем рассказывают совершенно невероятные истории.

Ирина Авикайнен, заведующая музеем-усадьбой Рождествено: «К одежде особенно отец Набокова относился трепетно, в Думе ходили шутки, все каждый день гадали, в каком модном галстуке сегодня придет Набоков. Зачастую цена этого галстука превышала стоимость целого костюма его соседа».

В семье говорили на английском. Вот такие кубики с буквами помогали будущему гению литературы учить русский алфавит. И тогда же у него обнаружился талант. Один из многих. Цветной слух. Когда каждый звук видится в определенном цвете. Что позже писатель сделал одним из приемов в своих знаменитых романах.

Дмитрий Шумилов, заведующий сектором музея-усадьбы Рождествено: «Постарались сделать цвета, описанные Набоковым, но точности здесь нет. Ведь он свои цвета описывал как цвет грозовой тучи или батона, смоленской каши или розовой фланели».

В Петербургском государственном университете, частью которого является музей Набокова, недавно создан специальный центр по изучению наследия писателя. О его жизни в Петербурге исследователи судят по цитатам из «Других берегов», написанных в эмиграции. Но многое может рассказать дом его детства. Каждый сантиметр особняка — предмет изучения.

Елена Чернова, первый проректор СПбГУ: «Эти интерьеры тоже подлежат изучению, они говорят об эпохе и объясняют, почему Набоков стал именно таким, каким мы его знаем».

В год 120-летия со дня рождения писателя Петербург просто обязан дать музею на Большой Морской новую жизнь. Профессор СПбГУ Юлия Балашова считает,  особняк на должен стать всемирным набоковским центром и для туристов, и для исследователей.

Юлия Балашова, доктор филологических наук, профессор СПбГУ: «Это должен быть исследовательский комплекс, объединяющий специалистов разных стран по изучению творчества Набокова, потому что мы его теряем со страшной силой. Когда мы приезжаем за границу – от США до Японии – книги Набокова стоят на полке американской литературы, в мире его знают как американского писателя. Если мы проиграем такое наследие… Мы должны стать центром по изучение наследия Набокова».

Наши представления о великом писателе во многом лишь то, что он сам захотел рассказать о себе. Но петербургские исследователи надеются, что его наследие, часть которого пока хранится за океаном в запечатанных коробках, откроет новые грани жизни Владимира Набокова. А Петербург станет хранителем памяти о великом писателе.