Истории людей, оказавшихся на улице, — в репортаже Натальи Бандуриной.

Наталья Бандурина, корреспондент: «Это адрес единственного приюта в Петербурге для бездомных инвалидов. На самом деле, это брезентовая палатка и планировалась она как временная ночлежка. Планировалась, но стоит уже несколько лет, и навигатор ее знает».

На входе флаг мальтийского ордена — эмблема благотворительной организации. Внутри 30 коек в два ряда. Первая ассоциация — плацкартный вагон поезда, который то ли сошел с рельсов, то ли стоит на запасном пути. Только никто никуда не торопится, кто-то разгадывает кроссворды, кто-то ест, кто-то спит. Нижние полки занимают колясочники. На верхних — ходячие. В основном мужчины. Женщины живут за занавеской, которую вечером закрывают.

Аня здесь всего два дня. Ей 19, она из Новосибирска. До Петербурга добиралась автостопом. Ехала за мечтой, или как говорит девушка «на шару». На родине остался отчим, которому падчерица не нужна, все что успела нажить, умещается в этом рюкзаке. С ним и приехала.

Большой и красивый город оказался не так приветлив, как рассчитывала девушка. Без документов на работу не устроиться, без денег — не снять жилья.

— А нет желания вернуться домой?

Анна Фабер: «Дома нет, а если бы и был, то нет, здесь достаточно интересно. Мне некуда возвращаться, не прописки не регистрации. Я знала, что рано или поздно со мной это случится».

История Ани необычная для этих брезентовых стен. Почти все кто здесь живет — бывшие алкоголики. Водка отняла у них родных, близких, лишила квартир и сделала инвалидами на всю жизнь.

Михаил Антонов, руководитель приюта Мальтийского ордена: «Пытались устраивать в интернаты, не получилось, в итоге оставляем у нас».

Оля пропила трёхкомнатную квартиру. Или, как она любит рассказывать, попала в руки черных риелторов. Два года жила на улице. А после драки, в которой от сожителя получила нож в живот, оказалась здесь. Там, в другой жизни, у Ольги, осталась сестра Татьяна. Отец девочек, царствие ему небесное, называл дочерей в честь любимых героев Пушкина. Но поэмы не получилось. Сплошная проза жизни.

Ольга, бездомная: «Вот семья моя, мне здесь тепло, и меня здесь теплее встретили, чем дома».

Во время скитаний Ольга потеряла паспорт. Здесь его помогают восстановить. Эта палатка и правда для таких как она — последний шанс. Никто больше в Петербурге не занимается судьбой бездомных инвалидов, оставшихся без документов.

Принято считать, что эта история про НИХ и НАС. Что между НАМИ пропасть, стена, другая жизнь, что мы будто в зрительном зале сидим, наблюдаем, но стоит сделать один лишь шаг и ты уже на сцене.

Становишься героем своей собственной трагедии. Никто не защищен от нищеты и одиночества. Именно об этом пьеса «На дне», говорят в театре НДТ персонажи Горького. Спустя век актуальны как никогда. Сейчас в Петербурге только по официальным подсчетам 10 тысяч бездомных. Выходя на сцену, актеры каждый раз пытаются понять, что случилось с этими людьми, в какой момент они себя потеряли.

Вадим Сквирский, актер театра НДТ: «Это про нас! А кто без греха? Я вот выпиваю иногда. Если верить Бродскому, то наша жизнь как костюм, и она не меняется, только небольшие штрихи. Это всё про людей».

Тем временем, Ольга согласилась показать свой отчий дом, которого лишилась. Вместе с ней едем спальный район на окраине города.

На стене возле квартиры, в которой уже давно живут чужие люди, остались ее послания сестре, нацарапанные ключом. Два года она сюда не приходила, можно сказать, даже соскучилась по соседям. И явно не такого приема ожидала.

А в палатке уже готовятся ужинать. Суп и второе привозят кришнаиты. Аня флиртует с Дамиром. От посторонних глаз не скрыться, а поэтому все живо наблюдают за происходящим.

Сейчас поедят, а ровно в 23.00 выключат свет, телевизор. И отбой. Останется дежурный, следить за печкой. Михаил — он здесь главный, завтра выдаст деньги на проезд тем, кому надо в баню и в поликлинику. Еще один день «На Дне» подошел к концу.

Татьяна Рябоконь, актриса театра НДТ: «Опустившись на самое дно, ты все равно веришь и надеешься, что выйдет солнце и в самую гущу оно пройдет, это вера на спасение».

Алексею чуть больше 40-ка и он не похож на остальных подопечных приюта. А 10 лет назад он и от себя сегодняшнего сильно отличался. Успешный диджей модного ночного клуба. Деньги, музыка, звезды. А потом в один момент все кончилось — работы не стало. С просроченным паспортом — он гражданин Эстонии — и диагнозом рассеянный склероз оказался на улице.

Алексей Никоноров, бездомный: «В данный момент это болезнь неизлечимая. Я один».

— А вы хотите в Эстонию вернуться?
— Да, у меня там куча друзей.

Юристы приюта связались с эстонской стороной, и есть надежда, что Алексей сможет уехать на родину. Родных, правда, у него не осталось, зато есть друзья. В России их завести не удалось, говорит, менталитет разный.

Про каждого можно снимать кино. Вот эта женщина, например, заслуженный медик, всю жизнь проработала в больнице, а своим детям оказалась не нужна. И теперь здесь ее помощница Наташа добровольно выполняет всю черную работу по уходу за лежачими. Здесь не бывает ссор и скандалов, потому как этим людям нечего делить. Но спроси каждого — все мечтают начать новую жизнь. Все ждут света и весны, как у Горького.

Хельга Филиппова, актриса: «Я хочу, чтобы он задумался, что от тюрьмы и от сумы не зарекайся. И любой бомж может тебе преподать урок жизни».

Алексей Никоноров, больше известный как диджей Алан, пришел в клуб, в котором когда- то работал.

Эмоции сложные. Впервые чувствует себя гостем, а такой разбавленный кофе подают только чужакам. Шоу продолжается, но только без него. Кажется, он до конца не понимает что по- настоящему произошло. Алексею, скорее всего, помогут. Одному из 10 тысяч бездомных, которые ждут своей весны на дне, не в теплой палатке, а на улице. Нет никаких Их и НАС, порой от пропасти отделяет один лишь шаг.