«Лев Толстой очень любил играть на балалайке, но не умел. Бывало, пишет роман «Война и мир», а сам думает: «Тень-дер-день-тер-тер-день-день-день». К свидетельствам Даниила Хармса лучше относиться с осторожностью, однако признаем – в общественном сознании балалайка пылится на одной полке с матрешкой и кокошником. Притом, что в руках виртуозов русская трехструнка играет все — от Баха до Deep Purple, серьезные композиторы обходят ее стороной, если только в либретто не заходит речь об аккомпанементе пляшущим медведям. Михаилу Дзюдзе приходится сложнее всех: он играет на бас-балалайке — гротескно большом инструменте, умышленно созданном для коллективов народной музыки. Произведения не только аранжированные, но и написанные специально для бас-балалайки составили его первый сольный альбом. Насколько мне известно, такого раньше никто не делал. Захватывающие приключения музыкальной мысли в репортаже Варвары Федоровой.

Ее мы помним с детства, а может и не с детства, а может и не помним, но будем вспоминать. Контрабас-балалайку, такой вот музыкальный инструмент для Гулливера, который раньше держали в музыкальных классах как затейливый предмет мебели и лишь иногда выпускали на сцену в составе народных ансамблей. Он скромно вставал позади баяна и домры, держал несложную линию баса. Теперь же, стараниями Михаила Дзюзде, бас-балалайка впервые гордо выходит вперёд и берёт на себя все главные партии.

МИХАИЛ ДЗЮДЗЕ,заслуженный артист России:
«Конечно, это брутальный инструмент, он звучит густо, сочно, и надо вкладывать огромные силы и энергетику затрачивать, чтобы с ним подружиться, но Несмотря на его неуклюжесть, он способен на очень тонкие и лирические чувства».

А еще на ловкие манёвры, кульбиты, кувырки – речь, конечно же, о манере исполнения — и танцы в темпе Presto. Но только в руках Михаила Дзюзде. Свою сольную карьеру они – контрабас и его виртуоз – начали вместе. Из народников оба переквалифицировались в универсалов. Готовы исполнить и «Полифоническое танго» Шнитке, и знаменитые «Очи чёрные», и пуститься в творческие эксперименты. Устроить «Турнир двух контрабасов», например. Можно выйти в любом «замесе», когда ты в супертяжёлом весе.

АНДРЕЙ КРУЖКОВ,дирижёр:
«В этом сочинении как раз вот может быть детально показано, какие образы рождаются. Они то, знаете, такие весомые, то очень нежные. И порой даже иногда контрабасЫ — в данном сочинении, они предстают в таком виде — очень легком».

Обозначенная легкость, конечно же, исключение из правила. В основном звучание контрабас-балалайки в хорошем смысле заземляет оркестр. Но порой в напряженных моментах солист молчит. Большой и могучий, но никак не яркий, глухой и гулкий, он попросту теряется на фоне блестящих оркестровок.

СЕРГЕЙ ЕВТУШЕНКО,композитор, член Союза композиторов России:
«Вообще опасно соединять сольный басовый инструмент, во-первых, с роялем. Рояль, если он играет в басах, он, соответственно, занимает эту акустику. И мне как композитору некоторые аранжировки действительно показались немножко перегруженными. Нужно заботиться всегда о том, чтобы зона солиста была свобода в оркестровке».

Но эта ложка дегтя не испортит вкуса липового мЕда, льющегося со сцены Капеллы. Русский сувенир формата XXL безукоризненно исполняет и «Арию» Сергея Евтушенко, стилизованную под барокко, и «В пещере горного Короля» Грига – кстати, ловко заменяет фагот. А вы говорите, русский народный оркестр. Но можно и так. Сесть «Под горкой, под горой» и вновь рассказать одну простую сказку.