Алексей Воронович,кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Президентской библиотеки:
В сентябре 41-ого года Гидроэлектростанции, питавшие ленинградские электросети, оказались отрезаны от города. Уголь заканчивался. Выработка электроэнергии резко сократилась. На страницах «Ленинградской правды» не раз призывали к строжайшей экономии энергии и указывали, что излишества в расходовании электроэнергии, нетерпимые и в мирных условиях, теперь являются преступлением. И всё же зимой 42-ого года «чёрный день» ленинградских энергетиков наступил. 25 января работала только одна станция, которая несла нагрузку 3000 киловатт. Электростанции начали переводить на торф и дрова. С осени начались заготовки торфа на предприятиях Всеволожского района. С этой целью формировали специальные бригады, в которых работало до 6000 женщин и подростков. Но людей на торфозаготовках не хватало. И весной 42-ого года было принято решение о привлечение рабочих из рязанской, воронежской, тамбовской областей и Республики Мордовия. Уже 3 ноября 41-ого года на объединённом заседании Ленгорисполкома и Леноблисполкома обсуждался вопрос об организации древо-лесозаготовок. Бригады разных заводов постепенно включились в социалистическое соревнование по заготовке дров. С самого начала блокады поднимался вопрос о внутренних дровяных резервах города. И уже 24 декабря 41-ого года было принято постановление о разборе незаселённых деревянных домов и иных строений. Постепенно стали разбирать деревянные постройки и стали исчезать целые улицы. Позже начали переселять людей из деревянных домов, которые так же должны были пойти на дрова. Люди выезжали не охотно. Рядом с их домами был огороды. А тем временем в квартирах появились металлические печи кустарного производства, которые ещё со времён гражданской войны называли «буржуйками». Горожанам требовалось топливо. Использовали всё, что могло гореть. Валентин Владимирович Звонарёв в своих воспоминаниях рассказывает о том, как дядя Вася для них с матерью сложил дровяную плиту. Сначала сожгли мебель и книги. Затем им был выделен 1 пуд дров от Домоуправления. Но топлива всё равно не хватало. Однажды Валентин Звонарёв нашёл большую кучу каменного угля и стал регулярно делать вылазки к ней. Пока это не прекратила его мама, которая боялась обвинения в расхищении социалистической собственности. Но до поздней весны 42-ого года им хватило запасённого Валентином угля. Ленинград в первую блокадную зиму остро нуждался в топливе для предприятий, транспорта, учреждений медицины, науки и культуры. Требовалось топливо и горожанам, погибавшим от холода и голода, и тем не менее, хотя в ход шло всё, что могло гореть, остались не тронутыми, например, деревья Летнего сада. Ленинградцы спасали не достопримечательность, они спасали душу и символы своего города.