О реакции Петербурга и жителей блокадного Ленинграда на «Праздник» Алексея Красовского — репортаж Натальи Бандуриной.
Все 900 дней Блокады Лидия Киппор провела в осажденном городе. Она потеряла всех. Врачи скорой запретили смотреть телевизор. Хотя бы на время. Иначе, повторный приступ. Но, она все равно следит за новостным сериалом о так называемой «Блокадной комедии». Хочет получить ответ на единственный вопрос — неужели и правда будет этот фильм?
Лидия Киппор, житель блокадного Ленинграда: «Убила бы, оплеуху бы такую дала, рыдала так вчера, что вообще…».
Последний день 41-го года, Ленинград в кольце. В семье ученого засекреченного НИИ готовятся к празднику. Елка наряжена, в духовке томится курица. Еще раз. 41-й год, самая страшная блокадная зима.
С первых кадров, понятно: упитанные жители блокадного Ленинграда — люди непростые. На особом положении. Но их тайный мирок вот-вот рухнет. Сын привел голодную подругу. С шутками и прибаутками мать семейства пытается от нее избавиться.
Наталья Бандурина, корреспондент: «Все началось вот с этой книги, точнее дневников, которые в ней опубликованы. На дворе 42-й год. Политработник Рибковский рассказывает о своем пребывании в стационаре горкома, вот так он описывает гастрономический шок, который он, якобы, там пережил: "Каждый день мясное, баранина, ветчина, гусь, колбаса, салака…. и множество других разносолов…"».
Режиссер Красовский ухватился за эту историю. Собрал актеров и за 7 дней снял кино, на собранные в интернете деньги. На многих его призывная речь борца за правду — подействовала.
Алексей Красовский, режиссер: «Это история про людей, которые жили в самые страшные времена для нашей страны лучше всех, это было, и очень хочется, чтобы этого больше не было».
Черная комедия. Излюбленный жанр низкопробных голливудских фильмов. Гангстеры, ковбои и их подруги — обычные герои таких картин. Алексей Красовский из России стал первым режиссером, который решил высмеять трагедию. Как сейчас говорят, хайпануть по полной на священной теме блокады.
Сергей Боярский, депутат Государственной Думы: «Да, действительно много людей узнали эту новость в плохом качестве, но узнали и, скорее всего, это станет поводом сходить на этот фильм, но это все еще раз говорит о том, что история с душком… Стыдно должно быть».
До настоящего времени, только однажды слова «Блокада» и «Комедия» делили одно предложение. Когда жители осажденного города рассказывали о своих походах в театр. На тех спектаклях часто умирали и на сцене и в зале. Но веселую оперетту всегда доигрывали до конца, это нужно было живым.
Иван Краско, актер: «Был у нас один из старейших актеров, у нас даже шутка такая была, называли блокадными фонариками. "О, смотри! Идет блокадный фонарик…" Но это, конечно, с любовью все было сказано. Потребность у людей была к сказочному, к светлому и хорошему».
Спустя почти 80 лет, социальная сатира на фоне умирающего города — всего лишь художественный прием, говорит автор. А фильм, на самом деле, о любви.
Алексей Красовский: «Всем, кто мне сказал "сдохни, тварь", я хочу сказать одно — мы сняли совсем другое кино».
Лидия Киппор, житель блокадного Ленинграда: «И вот взяла Коленьку, он описался. И умер на руках у девочки…».
Дотошные историки одни из первых отреагировали на этот еще не вышедший на экраны фильм. Пир во время чумы, который описывает все тот же Рибковский, оказывается, фантазия, не более. И однажды это уже доказали.
Никита Ломагин, историк: «Он просто верит в страну изобилия, в свои фантазии, и вот Козлова приводит несоответствия. Он говорит о Мариинском театре, о его великолепии, но мы знаем, что в этот момент театр в разрухе находится, а у него об этом ни слова. Версия о том, что все эти власть предержащие не испытывали никаких проблем, которые были не с народом, не корректна».
Но не это разозлило город. Исторической справедливости, может, сейчас меньше всего хочется тем немногим, кто выжил во время блокады, ленинградцы требуют только одного — чтобы не трогали эту тему.
Надежда, житель блокадного Ленинграда: «Нас пригласили на елку, нам давали мандаринчики, а еще дали кашку, котлетку и кусочек хлеба…».
В доме-музее Чистякова, это в Пушкине, разворачивалось действие блокадной комедии. Съемки давно кончились, музей работает в обычном режиме. Штатные сотрудники нехотя об этом вспоминают, но главное, оказывается им особо была и неинтересна тематика фильма, для которого они сдавали помещения. Но это так, к слову.
Пискаревское мемориальное кладбище. Здесь всегда тихо, только в памятные даты эта тишина нарушается. Там за воротами обычная городская жизнь, и это нормально. Ведь никому не приходит в голову устраивать здесь танцы. По крайней мере, это понимают все, кто знает что такое блокада, тот, кто хотя бы раз сюда приходил.
Судя по всему, Красовский и вся его съемочная группа здесь не была ни разу. А следовало бы, в тишине пройтись мимо гранитных надгробий.
