«Это было навсегда, пока не кончилось» — так называется книга антрополога Алексея Юрчака, который исследовал, из чего состоял миф о нерушимом Советском Союзе и почему он всё-таки рухнул. Советская мифология вообще многоуровневая, одним из её главных, базисных, героев является Карл Маркс. Точнее, его образ. Маркс ни разу не бывал в России, но именно в нашей стране прожил самую бурную жизнь после смерти. Первый памятник Марксу был установлен в Советской России, в городе Пенза, в 1918 году, спустя 35 лет после смерти мыслителя. Ну а дальше было только больше. Этому феномену посвятили новую выставку в Государственном Русском музее — «Карл Маркс навсегда?» со знаком вопроса. Ответить на него попытается Павел Богданов, увидевший экспозицию одним из первых.

Если бы Советская власть продержалась до наших дней, двухсотлетний юбилей Карла Маркса отмечался бы с вселенским размахом. И новое поколение советских людей заучивало бы знаменитое ленинское: «Учение Маркса всесильно, потому что оно верно». Ведь Маркс был непререкаемым авторитетом.

Марксу ставили памятники, рисовали его в самых разных видах и с самыми разными целями. Как, например, блестящий живописец Николай Фешин, который был бесконечно далек от проблематики революционного искусства, но взялся за создание портрета Маркса, заботясь о благополучии своей семьи и делах Казанского художественного училища. Его Маркс — высокий, стройный, с нервными артистическими руками».

В рабочих кварталах Лондона или на баррикадах парижской коммуны настоящая жизнь и судьба Маркса уже никого не интересовали. Но зато его можно было поместить в любой исторический контекст. Маркс на марках, чернильницах, монетах и даже на коврах. Вот такое посмертное существование образа, лишенного телесного начала. Остался лишь постамент с непременной клубящейся бородой.

Но как это часто бывает, от великого до смешного — один шаг. Вот так в нонконформистском искусстве возникают пародийные диалоги с каноническим образом. В портрете Сергея Ковальского, участника движения неофициальных художников Ленинграда, Маркс предстает сюрреалистическом Карлой-Марлой. Кажется, еще немного и он, словно персонаж из анекдота брежневского застоя, выкрикнет с мавзолея «Пролетарии всех стран, простите меня за все».