В будущем не будет семьи, во всяком случае, в нашем понимании. Футурологи полагают, что на смену традиционной ячейке общества придут новые формации. Какие? Множество гипотез на этот счет. Например, мультиплетная семья. Вместо поколений кровных родственников – десяток, а то и больше, разных людей по возрасту и профессии. Что-то вроде сквота, вернее – коллектива единомышленников. Смысл: у человека или даже двух нет ни времени, ни способностей столь разнообразных, чтобы оперативно отвечать на запросы стремительно меняющегося мира. А в группе разных людей кто-нибудь да найдется и сможет тянуть остальных. Другая версия подразумевает, что все эти полезные личности разместятся в голове – такая вот полезная шизофрения. И поговорить всегда есть с кем, и как у Джойса: «каждый сам себе жена».
Сложно представить, какая культурная эволюция ждет драматургию будущего. Ну а пока на фестивале «Балтийский дом» прошел спектакль «Мой внук Вениамин» – о самых что ни на есть традиционных семейных ценностях. Их всецело разделяет Павел Богданов.
Павел Богданов,корреспондент: «Удивительно и несправедливо, но Лия Ахеджакова на сегодняшней театральной сцене – редкий гость. В ее родном «Современнике» идет легендарный «Крутой маршрут» Галины Волчек и бенефисный спектакль «Игра в джин» с Валентином Гафтом. И все. Но желание работать не пропало. А потому она сама выбрала пьесу Людмилы Улицкой, пыталась предложить ее в «Современнике», искала деньги, чтобы снять кино. В итоге появился спектакль, который антрепризным можно назвать только внешне».
Пьесу Людмилы Улицкой «Мой внук – Вениамин», наверное, надо переименовать. Правильнее ее назвать «Моя бабушка Эсфирь». Потому что речь в ней именно об этом – о любви к еще не родившемуся внуку Вениамину женщины, которая потеряла всех родных во время холокоста. И вот Эсфирь Львовна мечтает о том, что найдет своему единственному сыну Льву еврейскую девушку из родного города. Они поженятся, родятся дети, а в ее доме снова появится длинный обеденный стол. И внуки будут носить имена погибших отца, матери, братьев и сестер. Все так просто и трогательно одновременно.
Действие пьесы разворачивается в интерьере двух московских квартир. Пузатый холодильник, белая газовая плита, разномастные стулья вокруг пластикового кухонного стола. Узнаваемый антураж из середины 80-х. Режиссер Марфа Горвиц перед каждым новым сценическим эпизодом дает заставку-ремарку: число, месяц, год, место действия. И не случайно. В неполные полгода успевает войти очень многое: свадьба и побег молодожена в далекий Новосибирск, беременность, ссоры и примирения. В общем, настоящая человеческая жизнь на фоне уже почти мертвой страны.
Часто люди гораздо лучше, чем принято о них думать. Они умеют поступать «по милости», а не по правилам. Вот и Эсфирь вместо сбежавшего сына обретет приемную дочь, а вместе с ней и радость быть бабушкой. Она неожиданно чувствует себя счастливой в таких обстоятельствах, что и представит себе не могла. Вот уж действительно: «жизнь – лучший драматург».
