В Русском музее – выставка Николая Кульбина, до обидного редко вспоминаемого художника времен расцвета отечественного авангарда. Возможно потому, что Кульбин в большей степени был теоретиком искусства, нежели его практиком.

В те времена, когда эксцентричные авангардисты шли к людям, продев ложки в петлицы сюртуков, нацепив вместо галстука морковку, нарисовав собачку на щеке, Кульбин обстоятельно обсуждал с Кандинским саму прагматику авангардного высказывания. В чем она? Такая вот двойственность: стремление к аналитическому обобщению и в то же время – неожиданно детский, наивный подход.

Поэты авангарда в этой связи часто вспоминали стихи Достоевского: «Любви пылающей граната лопнула в груди Игната». Кульбин писал портреты художников и рисовал иллюстрации к их зауми и звукописи, сам искал свой взгляд на простой, казалось бы, русский пейзаж. Более резкий фокус на творчество этого самобытного автора наведет Дарья Патрина. 

Приват-доцент Военно-медицинской академии, врач Генерального штаба, носивший военный мундир и звеневший шпорами, в чине почти генеральском. Николай Иванович Кульбин – одна из самых заметных фигур в художественном мире Петербурга-Петрограда последнего предреволюционного десятилетия. Свое неожиданное – в возрасте 40 лет – увлечение искусством он сам расценивал как пробуждение. И отдавался этому со всей возможной страстью. Писал маслом, рисовал карандашные портреты современников, издавал стихи молодых поэтов, выступал с лекциями, оформлял спектакли и при этом не оставлял медицинскую службу.

Его пейзажи – отголоски постимпрессионизма, карта летних семейных путешествий. Время для живописи появлялось только на отдыхе, а карандашные портреты рисованы стремительно. В 1912-м и 1914-м Кульбин создает галерею своих современников, завсегдатаев «Бродячей собаки». Угловатые и резкие, как все творчество футуристов, которыми Кульбин в ту пору был увлечен. Он первым разглядел талант Хлебникова, поддержал Бурлюка и Эстер, иллюстрировал «зауми» Крученых, сотрудничал с Евреиновым и Кузьминым, пригласил с лекциями в Петроград «отца итальянского футуризма» Филиппо Томмазо Маринетти. Да и сам не уставал популяризировать революционные направления в искусстве. Как ученый-медик Кульбин был уверен: любые застывшие формы – безжизненны. 

Наследие Кульбина немногочисленно и разрознено по музеям и частным коллекциям. Большая выставка его работ – редкость. Но в этом году – 150 лет со дня рождения художника. Фотографии, автопортреты и портрет работы Судейкина донесли до нас его образ. Высокий лоб, монгольские скулы, горящий взгляд. Современники считали его чудаком и фанатиком; он щедро поддерживал талантливых, но не признанных. А те потом, и Бурлюк, и Лившиц, и Георгий Иванов спустя годы после внезапной смерти Кульбина оставили о нем свои бессовестно гротескные воспоминания.