Слово «квест» буквально означает «игру, приключение». Квесты сегодня повсюду. Неудивительно, что добрались они и до театральных площадок. Сыграть в Шекспира решили в театре имени Комиссаржевской. Режиссер Роман Смирнов устроил там «Гамлет.quest». С песнями, танцами и многочисленными культурными гиперссылками. Следовал по которым Вячеслав Резаков.

На сцену вываливаются два наркомана – это Офелия и Лаэрт. Все той же развинченной походкой Лаэрт проследует через всю историю – неожиданно забавный персонаж, кукла в руках манипулирующих им Клавдия. Это не оговорка. Злой дядя принца, братоубийца – един в двух лицах. Разговаривать с самим собою проще, а главное – в кои-то веки разврат Гертруды очевиден не только Гамлету. Датская королева – в шведской тройке, коса до пят распласталась в истоме.

Песни Федора Чистякова – красная нить, проходящая через всю постановку. Роман Смирнов подобрал свою – каждому персонажу. А саму историю принца датского возвел к эстетике и посылу рок-н-рола, прежде всего – русского. С его манерой совмещать глумливый цинизм с напыщенной лирикой. Что ж, постмодерн учит нас, что каждый, произносящий Шекспира, становится Шекспиром. Почему бы и нет. Но здесь Шекспиром становится даже русская классика.

Эльсинорский Фамусов. Здесь Полоний – безобидный старичок, своей дремучей проповедью он просто бесит татуированную молодежь. Контрапунктом в ответ –  стихи Бродского, Высоцкого. Розенкранц и Гильденстерн не то чтобы мертвы, их нет. Зато из соседнего Макбета прибегает троица ведьм. Как и полагается хору в трагедии, старухи поясняют происходящее и встают на бэк-вокал и подтанцовки. Гиперссылками пронизан весь «Гамлет.quest», а ведет его Горацио.

Где хайр, гитара?  Гамлет – против всех традиций рока – пополнел, полысел. Впрочем, продолжает вести себя, возмущаясь тем, на что его согласие никто не спрашивает, с надрывом кричать о тщете. Все то, что мы привыкли называть доморощенным гамлетизмом. Не поет – скорее кричит – песню про любовь, которую постановщик счел ключом ко всей инсценировке.

Безбашенности не хватает самой поздней лирике Чистякова. Обаятельного панибратства, с которым перекидывались словцом с вечностью он и другие юные и разбитные Гамлеты. А сейчас что: «Я расскажу про порванные струны души». Серьезно? Но безбашенный шабаш на сцене вызывает какую-то подлинную грусть. Потеет фронтмен, скачут старушки с рогами, черти со старых афиш. 

Сколько не силься собрать любовь, разлетевшуюся пылью — не словом, так глоткой –  порвалась связь времен. И правда — трагедия. Ветеран английского рока Питер Хемелл об этом сказал: «Настоящей остается лишь одна песня. Та, которую сочиняешь для девочки в пятнадцать лет».