От пустоты «Черного квадрата» Малевича до «Возвращения блудного сына» Рембрандта, минуя хаос Кандинского, рождение человека в «Танце» Матисса и трансформации личности на полотнах Ренуара и Клода — таков путь героя «Живых картин». 

История о судьбе слепоглухого человека и его восприятии изобразительного искусства начинается с бинарного кода, в графическое изображение которого ворвется свет и, пройдя через призму человеческого восприятия, станет спектром цветов. 

Дмитрий Поликанов,президент благотворительного фонда поддержки слепоглухих:
«Зряче-слышащие актеры являются своего рода проводниками для слепо-глухих. Но при этом мы пытались сделать так, чтобы это не было как отношения в кукольном театре, зряче-слышащие не являются ни в коем случае поводырями этих людей, они слегка направляют их, но при этом дают возможность проявить себя самостоятельно на сцене». 

С дальних рядов обычных актеров отличить от слепо-глухих не получается — все семеро одинаково органично существуют в одном мультимедийном измерении. И потому назвать этот проект социальным язык не поворачивается. Он — творческий. 

Красный платок , родившийся из сюжета знаменитого полотна, стал лейтмотивом всего действа.

Дмитрий Петров,режиссёр-художник и автор концепции:
«И вот эта женщина освобождается от красного цвета как от какой-то второй кожи, думая о том, что всё, она свободна. Но на самом деле это та сущность, которая, мне кажется, преследует всех нас и каждого человека: некие силы духовные, которые вносят как бы дисбаланс». 

Своего апогея эти почти демонические силы достигают на фоне бури, «Кораблекрушения» Клода Верне, где красный платок превращается в огромное полотно и поглощает всех — лишь один впоследствии найдет надежду на спасение в перерождении — возвращении. 

Александр Петров,художник анимации:
«В живописи есть особенность: она текучая, она вибрирующая. Я не знаю, был бы доволен Рембрандт или Ренуар, или Кандинский нашей интерпретацией их творчества, но мы делали это искренне». 

Спектакль нам являет своеобразный путь культурного развития — Малевич эволюционирует в Рембрандта, а не наоборот, как мы привыкли. Искусство XX века с его изломанным и болезненным взглядом на мир эволюционирует в исходный свет. Так и восприятие слепо-глухого человека, открытого творчеству, может оказаться чётче и точнее любого из нас, вооруженного всеми органами чувств.