В преддверии юбилея Дмитрия Сергеевича Лихачева Юрий Зинчук отправился в Пушкинский дом и поговорил с его директором Всеволодом Багно о работе и жизни академика.

Юрий Зинчук, ведущий: «Петербург готовится отметить юбилей великого учёного – академика Дмитрия Лихачёва. Будут конференции, круглые столы, заседания специалистов, изучающих наследие Академика Лихачёва. Но мы решили не дожидаться этой юбилейной суеты и отправились в его родной Пушкинский дом. Где он пережил блокаду, где он работал до последних своих дней. Мы сделали это, чтобы понять, в чём заключается главный урок жизни и судьбы великого петербуржца и учёного Дмитрия Лихачёва. А говорили мы об этом с нынешним директором Пушкинского дома – Всеволодом Багно».

Юрий Зинчук: «Мы пришли к вам по одному очень простому, но увлекательному поводу. Это приближающийся юбилей Дмитрия Сергеевича Лихачёва. Для любого петербуржца лишний раз оказаться в Пушкинском доме – безумно увлекательно».

Всеволод Багно, директор Института русской литературы (Пушкинский дом) РАН: «А мне безумно приятно эти слова слышать. Кстати говоря, мы на острове. Остров не один. Лихачев всегда называл свой отдел, своё любимое детище – отдел древнерусской литературы,  где мы сейчас находимся, – островом. Есть то, что отделено. При этом и Пушкинский дом – тоже остров. Для него это было лучшее место на земле. Лихачев влиял на страну как никто. Из деятелей культуры никто не пользовался и у общества, и у власти таким авторитетом. И он строил свою страну. Всё равно для него это его любимое детище занимало больше, чем что-либо другое».

Юрий Зинчук: «Берите меня за руку, проведите и покажите. Кабинет Дмитрия Сергеевича Лихачёва. Почему он маленький такой?»

Всеволод Багно: «Я бы не сказал, что он маленький. Это нам кажется, что Лихачев большой. Раз Лихачёв очень большой, значит и кабинет должен быть очень большим. Это стол, на котором сейчас частично то, что было раньше, но значительно меньше, чем было при нём. Потому что такого порядка, как сейчас, у Дмитрия Сергеевича не было. Был творческий организованный беспорядок. И он в нём разбирался. Он здесь работал, общался, для него это было дорого, он не отходил никогда».

Юрий Зинчук: «Раз мы находимся здесь, хочу задать такой вопрос. Мы часто слышим такие эпитеты: "Совесть нашей эпохи", "Честь нашей эпохи", "Живое воплощение петербургского интеллигента" и так далее. А в жизни – какой он был?»

Всеволод Багно: «Для меня он был в высшей степени гармоничным. Даже если поднять какие-то очень важные для России темы, например, западничества и славянофильства, он эти два начала примирил в себе. Его западники многие не любили и считали патриотом. Патриоты, наоборот, считали его западником, поскольку он постоянно  повторял, что Россия – европейская страна. И у нее нет никакого особого предназначения, кроме как хранить свою культуру. И те, и другие были недовольны. Крайностей не хватало».

Юрий Зинчук: «Можете ли вы привести в качестве примера пару бытовых ситуаций, которые раскрывают его личность?»

Всеволод Багно: «Одна из сотрудниц Пушкинского дома вспоминала, что когда приходил Дмитрий Сергеевич в Пушкинский дом, молодые сотрудницы передавали друг другу, выбегали в коридор, чтобы смотреть на него – он был так красив».

Юрий Зинчук: «Древлехранилище имени В.И. Малышева. Здесь находишься – такой запах неповторимый, который присущ только петербургским учреждениям. Это какой век?».

Всеволод Багно: «С 12 по 20 век. Чтоб вы знали: едва ли не самая ценная из этих старообрядческих библиотек – это 18 – 19 вв. Тексты сохранились только здесь».

Юрий Зинчук: «Насколько вы нуждаетесь в расширении?»

Всеволод Багно: «Значительно. У нас самый первый и самый богатый общелитературный музей страны. И большая часть находится в хранилище. Я даже знаю место, где можно было бы попробовать это сделать – на трёх этажах дома-музея Набокова. Это знаковое место – литературный дом».

Юрий Зинчук: «Это ключевой и один из важнейших вопросов, стоящий сейчас перед Пушкинским домом – обеспечить доступность наследия».

Всеволод Багно: «И сохранность. Опять-таки, мы вспоминаем снова Дмитрия Сергеевича Лихачёва, который в Декларации прав культуры писал: культура имеет право на сохранность и доступность».

Юрий Зинчук: «Сейчас в 21 веке огромное количество контента всех видов и форм. Зачем это всё? Это уйдет на второй план?»

Всеволод Багно: «Музей можно точно так же: не нужно нового пространства, но нужно так подать этот музей, что он будет доступен значительно большему числу людей. Этого тоже не хватает».

Юрий Зинчук: «Никто эту миссию, кроме Пушкинского дома, не выполнит. И вот пример реализации. Это автограф Андрея Белого… Но обидно, что мы, обладая таким богатством, не обеспечиваем доступ всей мировой культуры к этому бесценному сокровищу. Литература для России как жанр – это больше, чем литература?»

Всеволод Багно: «19 век, который создал на этих корнях, всемирное наследие, именно с этого момента мир увидел Россию как духовную родину».

Юрий Зинчук: «Вы знали Дмитрия Сергеевича, много читали, работаете в Пушкинском доме, возглавляете его, вы для себя как сформулировали его главный урок, завет?»

Всеволод Багно: «Гармония, которая есть в этом человеке, и которую он пронёс, несмотря на Соловки, которую он сохранил, несмотря на марксистскую идеологию – это взвешенность, уравновешенность, внутреннее спокойствие. Спокойствие есть сила».