Что появилось раньше: город или его карта? Специальный репортаж Павла Никифорова.

Юрий Зинчук, ведущий: «Одна из дизайнерских студий Петербурга провела интересный эксперимент. В схеме петербургского метрополитена, среди линий и станций дизайнеры решили отыскать животных. Как результат – среди 67 остановок прячутся Олень. Вот посмотрите. Как живописно раскинулись его рога от станции метро "Адмиралтейская" до станции метро "Невский проспект". Так же можно найти, например, улитку. Прекрасная футуристическая и очень симпатичная улитка. И даже кашалота! Всё это лишнее свидетельство того, что куда не бросишь взгляд в Петербурге, везде есть объекты для творчества и вдохновения.

И даже, казалось бы, такая унифицированная и прикладная вещь, как карта, может стать произведением искусства. А как выглядели самые первые карты города? По какому принципу составляются неформальные карты и что такое литературная карта, составленная из стихотворных цитат? Обо всем этом в картографическом сюжете Павла Никифорова!»

Двор-колодец на углу Конюшенной и Невского. В просвете открывается Петрикирхе. Заходим в парадную. А там – Петербург. Нарисованный, схематичный. Каким он и был изначально. Сначала появилась карта Петербурга, а только потом сам город.

Мария Бишокова, библиограф Президентской библиотеки им. Б.Н. Ельцина: «Президентской библиотеки. Оцифрованные карты Петербурга, с самого основания города, она изучила даже не под микроскопом, а в 100-кратном компьютерном увеличении. Вот эта карта не только одна из первых полных, но и единственная в своем роде. Одна из первых карт Санкт-Петербургской губернии Петербургского уезда, датированная 1792 годом. Она такая цветная, сочная, яркая! Более того, она вручную раскрашена под акварель. И это не печатная карта, а ручками сделанная».

Самое удивительное, что два с половиной века назад, когда эта карта не чертилась, рисовалась Петербург и его окраины схематично уже были мало отличимы от того, что мы имеем сегодня. Петропавловская крепость в самом центре, на треть застроенный Васильевский. Даже пригородные Лахта, Дубки и Лисий нос на своих местах и при своих именах.

Павел Никифоров, корреспондент: «Карло Росси, знали бы вы, как сами петербуржцы, спустя три века, будут называть ваши творения. "Заячья роща" – это про самую симметричную улицу планеты, между прочим, вашу, Зодчего Росси. И в этой карте Питера, не Петербурга, а именно Питера — аж 700 названий».

Эту неформальную карту Владимир Валдин и Алексей Ерофеев делали 20 лет. Эта такой некролог по 80-м, по Ленинграду, в котором хиляли по Бродвею, пили маленький двойной в Сайгоне и тусовались в эльфийском сквере.

Алексей Ерофеев, краевед: «Давайте найдем родной Чапыгина, 6, телецентр, в котором мы сейчас находимся. Ориентироваться сложно, масштаб умышленно не соблюден, чтобы ей не ориентировались, как настоящей картой, потому что эта карта шуточная. Идем от Горькуши, по Кировскому, мимо Ретроградской, поповский садик, Рим, и мы приходим к Чапе. Чапа — это и есть Чапыгина».

Павел Никифоров, корреспондент: «Доменико Трезини, а ведь это мы вам, во-многом, обязаны такой геометрической умышленности нашего города. Вот этим инструментом (циркулем) вы и составили первый генплан города. Не план, а выверенная схема. И эту схему соверменные уличные художники Петербурга возвели в квадрат. Вернее в прямоугольник размером 50 на 70».

Денис Тоф — уличный художник и одна из последних его инсталляций это…

Денис Тоф, уличный художник: «Карта-клумба. Она играет две роли: клуба, в ней мох и карта. Но карта специально без номеров домов, это карта-подсказка. Найди сам, что тебе нужно. Потому что по Питеру нужно гулять не по карте, а интуитивно!».

И эта карта-клумба как главное подтверждение, что современные уличные художники Петербурга наследовали у первых зодчих города намного, сильно больше, чем они сами думают.

Павел Никифоров, корреспондент: «"Эй, Ленинград, Петербург, Петроградище! Марсово пастбище, Зимнее кладбище". Так на карте составленной из шрифтов Юрия Гордона обозначено это место. А, например, "Отсель грозить мы будем шведу". У Иоановского же моста "кто виноват?", а у Кронверского — "что делать?"!».

Эту литературную карту московский художник Юрий Гордон –  кстати, это он автор современного символа рубля — создавал на основе цитат петербургских поэтов. Например, линии Васильевского острова выполнены в форме креста и состоят из бессмертных строк Бродского: «Ни страны ни погоста не хочу выбирать. На Васильевский остров, я приду умирать».

Юрий Гордон, дизайнер: Это цельный визуальный поэтический объект и карта действительно говорит. Я решил брать не целиком цитаты, я их раздергиваю, чтобы создавался эффект гула города, чтобы город все время говорил».

И город на всех этих картах действительно говорит. Говорит стихами, как на карте Юрия Гордона. Говорит на английском языке, как на литературной карте каллиграфа Веры Евстафьевой. Говорит неформальными топонимами, как на карте Питера Ерофеева и Валдина. Между собой говорят и зодчие Петербурга. Может их специально посадили за один стол, чтобы они могли обсудить карты и планы города?