Юрий Зинчук, ведущий: «Правительство Санкт-Петербурга приняло решение отменить постановление, которое обязывало город строить инженерную инфраструктуру для обеспечения проекта создания намывных территорий в Финском заливе. Об этом сообщил вице-губернатор Марат Оганесян.

Предполагается, что проект намывных территорий вблизи поселка Лисий Нос будет реализован через пять лет. Но вот первая ласточка, которая позволяет градозащитникам надеяться, что проект намыва постепенно спускают на тормозах. А значит, жемчужину ближайшего пригорода Петербурга – побережье Финского залива удастся сохранить. Именно как курортную заповедную зону, а не очередную городскую урбанистическую окраину.

К сожалению, образ курорта, который сохранялся еще 30 лет назад, ныне уже утрачен. Невозможно сесть в электричку на станции "Старая деревня" и через двадцать минут оказаться в конце 19-го века, где не только целые кварталы, но целые поселки словно бы застыли во времени. Это был уникальный феномен Ленинграда-Петербурга. Но остались редкие островки и напоминания о том удивительном времени. И вот очень хочется, чтобы хотя бы их нам удалось сохранить. Житель тех прибрежных мест – наш обозреватель Алексей Михалев продолжит эту тему».

Осколки прошлого разбросаны тут и там. Клумба с барельефом сталинской эпохи – когда-то здесь находился детский сад. Дореволюционные дачи русской Финляндии пережили империю, три войны, и перепрофилированные под летние лагеря, благополучно дотянули до конца ХХ века. Их сгубила бесхозность последних двух десятилетий. На смену приходят пенобетонные коттеджи.

Елена Травина, координатор исследовательской группы «Старые дачи»: «Они удобные, они евростандарт. Но смотреть на них никто не поедет. Потому что такие есть всюду. Мы потеряли уникальное лицо Комарово и Репино, которое нам известно по старым открыткам».

В известной мере Сестрорецку повезло: в 20-е годы прошлого века в коренную Финляндию перевозили только простенькие дачи – те, что было легко демонтировать. Подлинные шедевры остались на своих местах. К примеру, дача Вожиевской – блестящий образец неорусского стиля. Даже наличники выполнены по эскизам Васнецова. Ныне этот дом погибает на глазах: в крыше зияет прореха. По документам здесь – спортлагерь, директор которого толком не знает, как этим богатством распорядиться.

Елена Травина, координатор исследовательской группы «Старые дачи»: «Представьте себя на месте этого человека: детей селить где-то надо, но в этом доме невозможно. Денег на воссоздание нет, и в итоге — это первый претендент на пожар».

Пожары. За последние 15 лет они сократили количество охраняемых памятников вдвое. Негласно — самый эффективный способ расчистить место под новодел. Пирушки и ночлежки приветствуются.

Алексей Михалёв, корреспондент: «Вот, собственно, как всё происходит. Живут здесь некие джентльмены. Тут у них спальня, совмещенная со столовой. Нам даже известно, что они любят майонез, очень много курят и вообще крайне легкомысленно относятся к разведению огня. Вот у нас, в телецентре на Чапыгина, с пожарной охраной так не забалуешь».

Но не в одной только архитектуре дело. Ривьера исчезнет как морской курорт, если начнется намыв в районе Горской. Здесь находятся места обитания редких видов птиц и растений. В Финляндии удивительно похожее место под Хельсинки получило статус национального парка. Его даже специально заболачивают, чтобы разнообразить животный мир.

Андрей Резников, эколог: «Если основная ценность этой территории – расположение у моря, то зачем же это море засыпать?!».

Более того, именно море определило образ этих мест, уподобив их британскому Брайтону. Меланхолия и нега. Одну из участниц этого спектакля Зинаида Курбатова застала даже в 80-е. Вот как близко оказалось от нас прекрасное далеко.

Зинаида Курбатова, журналист: «Она сидела на пляже, и у нее было то, что называется комбине. И вот она так чинно входила под зонтиком в воду и потом так же степенно возвращалась. Они берегли старые традиции и не стремились быть современными».

Алексей Михалёв, корреспондент: «А с пляжем – отдельная история. Мелко ведь. Потому, как раньше поступали: нанимали возницу, тот цеплял домик с купальщиками и отвозил далеко в залив, метров на 150-200. А когда над домиком поднимался флаг — эвакуировал клиентов обратно. Ну, где еще можно создать такой аттракцион? За достойный гонорар».

Уничтожая имидж курорта, его лишают капитализации. Тематические отели существуют по всему миру. Провести ночь можно и в камере бывшей тюрьмы "Алькатрас". Торговля впечатлениями — основа туризма.

Елена Травина, координатор исследовательской группы «Старые дачи»: Это здорово, на этом можно делать деньги. Создать мини-отели, воссоздающие атмосферу 19-го века, с горничными в старинных передниках, приносящих парное молоко. Мы теряем выгоду».

Налицо также прямое нарушение закона и гражданских прав. Символ нынешнего курорта — бесконечный забор. Прежде считалось, что это моветон. Сегодня целые кварталы перекрывают свободный выход к заливу. Выручают партизанские тропы и ориентирование по мхам.

Анатолий Кривенченко, депутат Законодательного Собрания Санкт-Петербурга: «В итоге мы потеряем эту территорию и превратимся в один из районов Петербурга. Причем, это незаметно произойдет. Лахта прежде тоже была курортом, а теперь это город».

Алексей Михалёв, корреспондент: «Считается, что богатство Петербурга будет прирастать исключительно его дворцами и музеями. Но десятки тысяч туристов со всего света едут в район "Нарвской", чтобы взглянуть на советский конструктивизм. У нас, правда, об этом знают немногие. Как немногие знают про исчезающий северный модерн. И Ривьеру эпохи Серебряного века, от которой, еще лет 10-15 – и останутся одни только описания в литературе».