Уникальная операция, которая позволила передвинуть памятник архитектуры. Насколько она была безопасна для памятника? И где ещё можно применить этот опыт? Репортаж Антона Цумана.

ЮРИЙ ЗИНЧУК, ведущий программы «Пульс города»:

«Интересное событие, которое мы не могли оставить без внимания. Петербург поехал. Причём в буквальном смысле. Ну, конечно, не весь город, а лишь один дом. Но всё равно. Может быть, это только начало.

Итак. На днях была проведена уникальная операция, которая позволила передвинуть историческую постройку. Был передвинут корпус Императорского воспитательного дома. Вес дома — 3200 тонн. Его переместили сначала на 7 метров на запад, затем 45 метров на юг. Вот так домик весом более трёх тысяч тонн катался в районе Чёрной речки, как колобок из сказки: туда-сюда, сюда-туда. Как такое возможно? Помните, как в стихотворении у Агнии Барто: «Сёма шепчет со слезами: — Может, я сошел с ума? Вы мне, кажется, сказали, будто движутся дома?»

А насколько эта операция была безопасна для исторического дома? И где ещё можно применить этот опыт? Может быть, нам потом понадобится ещё что-нибудь переместить в городе. Давайте изучим этот вопрос. Антон Цуман продолжит тему».

Набережная черной речки. Строительная площадка. Казалось бы, ничем не примечательное историческое строение начала прошлого века. Точнее, оно было таковым, пока впервые в истории Петербурга не совершило путешествие длиной почти в 50 метров со скоростью 4 сантиметра в минуту.

Вот так, вместо разборки или сноса, здание весом больше 3 тысяч тонн задвинули на крышу уже построенного паркинга будущего жилого дома. Действительно, уникальный случай. Генеральный директор компании-застройщика рассказывает: следующий этап — укрепление стен и дальнейший ремонт — кажутся уже абсолютно простой задачей, по сравнению с тем, что уже сделано.

Упрощённо объяснить процесс передвижки этого дома можно так. После укрепления и обкладки фундамента под домом смонтировали железобетонные плиты. Затем всю конструкцию приподняли домкратами на 20 сантиметров, смонтировали под ней кассеты из металлических роликов с бетонным заполнением. Тем же принципом пользовались тысячелетия назад древние египтяне, перемещая каменные блоки для строительства пирамид.

То есть всё новое — более технологичное старое. Что доказывает российский, мировой, а теперь и петербургский опыт.

Действительно, перенос длился всего несколько дней, а подготовка к нему — больше года. Даже сегодня этот процесс вызывает множество трудностей. И лишнее доказательство тому то, что человек научился перемещать настолько крупные объекты относительно недавно.

Первый в мире задокументированный перенос здания совершил итальянский зодчий Аристотель Фиораванти в 1455 году. Это была каменная колокольня церкви в Болонье. Первым перемещённым зданием в России считается деревянная церковь в Моршанске. Рязанский плотник Дмитрий Петров в 1812 году передвинул её на 30 метров, причём вместе с прихожанами. Самым масштабным событием стал генеральный план реконструкции Москвы, в 30-е годы прошлого века. Расширяя Тверскую улицу, переместили сразу 6 домов. При этом без выселения жильцов. Что тут же нашло отражение в стихах Агнии Барто.

Да, в Петербурге такого рода строительные решения до сих пор ни разу не применялись. Дом на Чёрной речке стал первым. Но инженерные попытки рассчитать возможность перемещения зданий в нашем городе предпринимались неоднократно. Одна из самых свежих — реконструкция здания Каменного театра на Каменном острове, который в процессе работ тоже предлагалось подвинуть.

Инженер-строитель, доктор геолого-минералогических наук Алексей Шашкин был одним из тех, кто разрабатывал и осуществлял проект реконструкции театра. По его словам, каждая операция по перемещению таких крупных объектов, как здание, по-своему уникальна, поэтому весьма дорогая. И должны сойтись вместе сразу несколько факторов: удовлетворительное техническое состояние, относительно ровная поверхность рядом, и то, чего в плотно застроенном мегаполисе найти сложнее всего — место.

Вот она — основная причина того, почему первый дом в Петербурге передвинули только в 21 веке. Хотя дома в нашем городе и не путешествовали, многие, не такие масштабные, но  значимые объекты, меняли своё местоположение. По разным причинам. И порой даже не один раз. И вот один из таких примеров.

Внимательный зритель тут же отметит: не смотрятся вместе металлическая лестница в стиле модерн и галерея в стиле эпохи Возрождения. И будет прав. Эта вполне утилитарная конструкция ещё век назад стояла прямо в личных покоях императора Николая II, на втором этаже Зимнего дворца. Вела  в помещения, где хранились царские костюмы. По ней камердинер выносил их прямо в гардеробную государя. В 30-е годы, когда архитектор Сивков превращал бывший дворец в один из крупнейших музеев мира, избавились от царской обстановки. А судьба лестницы десятки лет была неизвестной. Хотя сама она постоянно была у всех на виду.

Вот так перемещение объекта для новой функции фактически спасло элемент быта последнего правителя Российской империи от слома и переплавки. И подобных историй, когда предмет на новом месте начинал жить новой жизнью, множество. Следы одной из них можно обнаружить, даже просто прогуливаясь по Дворцовой набережной.

Высокая ограда с кованой решёткой в утончённом стиле растреллиевского барокко. С вензелями и двуглавыми орлами. Установлена в 1902 году, ликвидирована в 1920. Как пережиток царского режима. Вот кадры с первомайского субботника, когда поваленную во время захвата Зимнего ограду, грузят на баржи и увозят в куда-то район Волковского кладбища. На самом деле, она никуда не исчезла. Просто сменила «прописку».

Вот она — та самая чугунная решётка, только теперь в ограде сада памяти жертв девятого января, рассказывает краевед Андрей Кулик. Пережившая несколько реставраций, с частично восстановленными в начале нулевых вензелями и орлами. Но то, что эта решётка, по сути, была прямым свидетелем ключевых событий всех трёх революций, её и спасло.

Памятник Александру Третьему. С 1909 года стоял на знаменской площади, Площадь Восстания. Через 20 лет после Октябрьской революции его переместили во двор Русского музея. А в 1994-м на очередном сломе эпох поставили вместо ленинского броневика у Мраморного дворца. Или другой пример — Румянцевский обелиск сначала украшал собой Марсово поле. Памятник Суворову в 1801 году сначала сместил его в район Мраморного дворца, а 17 лет спустя вовсе «выселил» обелиск на Васильевский остров. Благодаря чему у нас сейчас есть Суворовская площадь и Румянцевский сад.

А вот совсем недавний пример в зимнюю пору легко и не заметить. Точнее, из проезжающего автомобиля очень сложно разглядеть полузасыпанную снегом фигурку на Приморском шоссе. Краевед Алексей Ерофеев на границе Ольгино и Лисьего носа рассказывает нам историю переезда девочки с букетом работы скульптора Елены Янсон-Манизер, 1939года. По задумке, она должна была встречать вернувшихся из Финляндии с победой красноармейцев на границе города. Которая тогда проходила там, где сегодня находится развязка ЗСД на улице Савушкина. Город рос, его границы менялись. Вот и возникла идея переместить девочку на новое место.

Так и получилось: смена места не изменила функции. И такой способ по сути сохранения и спасения бесценных фрагментов нашей истории, как «переезд», можно применить и на другие объекты нашего города. Вот один из таких. Цибалинский путепровод. Он же Фарфоровский, он же Горбатый мост. Краевед Денис Шаляпин рассказывает: это единственный из сохранившихся дореволюционных четырёхарочных мостов. Находится в ведении компании РЖД, специалисты которой в ходе недавнего исследования пришли к выводу, что мост изношен физически, ремонтировать его бессмысленно, нужно строить новый, нуля. И эксперты уверены: перенос на новое место в музей или парк — один из тех способов правильно поставить запятую в предложении «сохранить нельзя снести».

Вот и получается: дома, памятники, достопримечательности Петербурга перемещаются, как будто живые. По разным причинам: историческим, символическим, инфраструктурным или из-за нового строительства. Но именно это помогает им не исчезнуть бесследно, полностью отражая мысль — движение это жизнь.