Известный журналист Евгений Вышенков вместе с ведущей программы «Степень защиты» порассуждал о перспективах передачи устройств наблюдения обывателям.
Елена Болдышева,ведущая: «Евгений, Верховный суд выступил с инициативой разрешить гражданам для своей безопасности и безопасности своей семьи использовать устройства, которые сейчас могут только правоохранители использовать для своей работы. Ваше к этому отношение?»
Евгений Вышенков,журналист: «Есть два профессиональных направления в этом. Это направление государственное, да, есть оперативники, которые записывают, что им нужно записывать. Есть преступный мир, который тоже хочет что-то записывать, подслушивать или подсматривать. Слушайте, они вот точно ни у кого не будут спрашивать. А мы, в том числе и журналисты профессиональные, будем всегда это использовать. И как бы нам ни запрещали что-то, но все равно мы будем записывать, но не будем выкладывать эту запись, а будем ее прослушивать или еще что-то. Это знаете, как в Советском Союзе запрещали плохо говорить. Говорили, что надо говорить так-то. И целые словари были, но не рассказывали, как плохо. Мы же знали, как плохо. И вот мы составляли словари, нам говорили как правильно. А потом мы отходили в курилку и ругались матом. И вот эти два мира абсолютно. А если мы говорим о журналистах, а давайте посмотрим, что происходит. Журналист, значит, записывать не может. Называть наркотики, как они, не может. Вот наркотики. Вот у всех какие-то наркотики. Какие, непонятно. Человек решил покончить с собой, про веревку нельзя. Про это нельзя, про это нельзя. Если это непубличный человек, нельзя сказать, что у него жене пятьдесят лет или сорок девять. Это какая-то частная жизнь. Я бы вообще на месте журналистов собрался и сделал флешмоб. В течение недели взял бы и соблюдал эти законы. И посмотрите, что мы будем показывать».
Елена Болдышева,ведущая: «Согласитесь, это неприятно, если за вами кто-то будет следить и подслушивать, что вы говорите в офисе или дома?»
Евгений Вышенков,журналист: «Ну, наверно, если кто-то захочет за мной следить, пусть следит. Но если я обнаружу это, то выскажу какую-то претензию. Если надо будет, я челюсть сверну ему».
Елена Болдышева,ведущая: «Ну, хорошо, вот допустим. Я буду предполагать, что вы угрожаете моей личной безопасности. Подарю вам флешку и буду на нее звонить и слушать все ваши переговоры, это же нарушение, мне кажется».
Евгений Вышенков,журналист: «Вы мне ситуацию дайте с этой флешкой. Расскажите, что между нами произошло, почему вы мне это даете и так далее. Может я скажу: «Мадам, минуточку, а может я скажу: «Да, ты права». Можно ли подслушивать ученого и потом красть его изобретения? Нет. Можно ли подслушивать поэта, а потом красть у него рифму? Нет. Если я хочу контролировать ребенка, это право родителей. Если взять все истории с какими-то записями, подглядываниями, а потом бы еще их разложили. Так вот, ноль, ноль, ноль процента там будет действительно разведка, чтобы украсть данные, либо человек хочет сделать что-то плохое. Все остальное будет бытовуха. «Я не верю, что она пошла в театр» — сорок процентов. «Моему сыну плюнули на спину в третьем классе» — еще сорок процентов это будет вот этой белиберды, которая очень важна для мам, на кухне и так далее. И что? Ну, пусть этот бизнес выпускает что-то. Запрещать же журналистам что-то делать, ну, братцы, мы и так обложены этими законами».
Подписывайтесь на нас в «Яндекс.Новостях», Instagram и «ВКонтакте».
