Граф Альмавива с самурайским мечом, Розина с китайской вазой. Премьера оперы «Моцарт. Свадьба Фигаро» в Михайловском театре проходит под знаком шинуазри, в дословном переводе с французского - китайщины.
А если совсем точно — невероятным увлечением востоком европейской аристократии в XVII веке, когда и разворачивается история о проделках и плутовстве неутомимого Фигаро.
Спектакль выпустил молодой московский режиссер Вячеслав Стародубцев, а на премьере побывал корреспондент Вячеслав Резаков.
Разница между комической и космической стороной вещей — в одной свистящей согласной. Остроумным пассажем Набокова можно обобщить режиссерский посыл действа на сцене Михайловского театра через точку — «Моцарт. Свадьба Фигаро» — в постановке Вячеслава Стародубцева.
Вячеслав Стародубцев, режиссер «Я не позиционирую «Свадьбу Фигаро» как оперу-буфф. Она намного глубже, чем имеющиеся представления о комической опере. Музыка настолько глубока, что сродни философии китайской, японской, духа тех древних цивилизаций. Там есть и космос, и юмор, и игра, и главное — философия».
Известная всем история о плутнях юного повесы, отстоявшего личное счастье от посягательств хозяина-самодура, разворачивается в декорациях восточного средневековья. Фигаро и Альмавива, Сюзанна и Розина как будто сошли с китайских ваз. Постановщик с улыбкой помещает классических героев в эстетику шинуазри. Во власти последнего писка моды XVIII века европейские аристократы самозабвенно играют в самураев и гейш, а что касается музыки Моцарта — она осталась неизменной.
Борис Пинхасович,солист Михайловского театра: «Это классическая постановка. По сравнению с тем ужасом, что сейчас делается в Европе».
Новации не исчерпываются сценографией и костюмами героев. Скорее изменения костюмов повлекли за собой изменения героев.
Борис Пинхасович,солист Михайловского театра: «Мы знаем, что партию Керубино поет женщина».
Очевидно, что театралы восприняли новую трактовку неоднозначно. Но в конце концов «Женитьба Фигаро» началась когда-то с полного неприятия. Завсегдатаи Венской оперы, пришедшие развлечься музыкальным переложением плутовского романа, были неприятно удивлены, услышав, «что рожденье — это случай, все решает ум один». Такова, возможно, вечная судьба гремучей смеси, в которую добавили великое и смешное. В конце-концов разница между смехом и успехом — тоже всего лишь в паре каких-то букв.
Корреспондент: Вячеслав Резаков
