Сегодня исполняется 110 лет со дня рождения Дмитрия Сергеевича Лихачёва. Выдающийся филолог, культуролог и искусствовед. Круг его интересов был крайне широк. Лихачёва называли «совестью нации». Об уникальной личности и о том, каким знаменитого академика помнят петербуржцы, Александр Бриус.

— Может ли литература перевернуть мир? Может, может.

Его же слова перевернули мир литературы. А после выступления в Останкино на рабочем столе Лихачёва выросли бумажные горы — письма приходили со всей страны.

— Многоуважаемый Дмитрий Сергеевич! С огромным наслаждением прослушала ваше выступление по телевидению. Обычно я после 10 часов вечера гашу свет и стараюсь заснуть, чтобы избежать приступа сердцебиения, но в этот раз я сделала исключение и не пожалела, получила ту духовную пищу, о которой так изголодалась.

Зинаида Курбатова, внучка Д. С. Лихачёва: «Присылали тетрадки общие, где "Вся моя жизнь", "Всё, что со мной происходило". Люди, которые были репрессированы, какая-то женщина прислала про коллективизацию. Стол, конечно, не так выглядел, он весь был завален. Это такая пещера была, в которой он сидел. Вот так было завалено».

Рабочий кабинет Дмитрия Сергеевича, пускай частично, воссоздали в Музее политической истории России. Интерьер стал частью выставки к юбилею почётного петербуржца. Внучке знаменитого академика Зинаиде Курбатовой, которая заехала сюда почтить память деда обидно до слёз, что в его родном и горячо любимом городе нет постоянной экспозиции.

Зинаида Курбатова, внучка Д. С. Лихачёва: «17 лет прошло с дедушкиной смерти. В Петербурге ничего не происходит, никакой инициативы нет по созданию центра и музея. И это не просто несправедливость, это настоящий позор».

Его имя тесно связано с Петроградской стороной. У Биржевого моста есть площадь, которую назвали в честь Лихачёва. На неё выходили окна из рабочего кабинета в Пушкинском доме, где академик проработал бОльшую часть жизни.

Олег Панченко, ст. научный сотрудник института русской литературы РАН: «Это сейчас мы водим экскурсии, а так… Мы чувствовали большую дистанцию между собой и Лихачёвым. Он был для нас Гулливером».

Ученик гиганта словесных наук Олег Панченко показывает сокровища, которые хранятся в Институте русской литературы.

Олег Панченко, ст. научный сотрудник института русской литературы РАН: «Он оставил подробнейший рассказ о топографии Соловецкого лагеря и воспоминания об отдельных узниках. Здесь, в частности, есть план камеры в третьей роте, где он провел около полугода».

Воспоминания Лихачёва о Соловках, куда он попал за шуточное письмо якобы от самого Папы Римского, старшеклассники 47-й школы знают назубок.

Дарья Кочнева, ученица школы № 47 им. Д. С. Лихачёва: «Он считал это главным университетом своей жизни. Он упоминал о том, что там периодически проводились расстрелы и аресты на пустом месте».

В школьном музее у знаменитого выпускника бывшей гимназии Лентовской отдельное место.

Валентина Рыхлова, директор школы № 47 им. Д. С. Лихачёва: «Он говорил: "Я благодарен школе им. Лентовской за то, что она сделала меня гуманитарием". В 1991 году он собственноручно подписал книгу и принёс её нам — "Письма о добром". Она сейчас находится здесь».

Нравственный камертон XX столетия, его судьбу здесь изучают с детства, а произведения берут за основу воспитания. Цитаты из них всегда под рукой, на каждой странице юбилейного дневника.

— Меня арестовали 8 февраля 1928 года, вернулся я 8 августа 1932 года. Я не мог поступить на работу полгода. Хотя я и был ударником Беломоро-Балтийского канала, и получил удостоверение с красной поперечной чертой, означавшей, что с меня всякая судимость снята, тем не менее меня не принимали.

Соловки стали большим препятствием в научной карьере Лихачёва. После лагеря он до конца жизни трудился в Институте русской литературы, но преподавательского опыта пришлось ждать 14 лет. Повсюду были отказы. Декан исторического факультета ЛГУ Владимир Мавродин всё же рискнул, и с 1946 года Лихачёв читал лекции в этом здании. Сначала как доцент, затем в должности профессора.

Александр Бриус, корреспондент: «Эта аудитория единственная сохранилась в первозданном виде, но она до сих пор самая большая в этом здании. В неё помещается около 400 человек. Когда Лихачёв стоял за кафедрой, свободных мест не было».

Евгений Водолазкин, писатель, ученик Д. С. Лихачёва: «Он был человеком колоссального внутреннего темперамента. Как магма иногда через жерло вулкана проникает на поверхность — вот так. Очень редко, было два или три случая, но они были, когда его взрывной характер чувствовался».

Его характер проявился бы и сегодня — на градозащитном поприще. Лихачёв спасал от реконструкции Невский, радел за сохранение Небесной линии Петербурга.

Михаил Мильчик, градозащитник, друг Д. С. Лихачёва: «Дмитрий Сергеевич, как вы понимаете, никакими административными инструментами и влиянием не обладал, это совершенно очевидно. Слово. Авторитетное слово авторитетного человека заставляло власти в какой-то мере прислушиваться».

Слово всегда было главным оружием человека, которого называли совестью русской нации. Теперь оно — главная надежда родных и близких Дмитрия Лихачёва. Они мечтают создать мемориальный музей. Просьбу помочь направили президенту.

Всеволод Багно: Лихачёв был в высшей степени гармоничным человеком. Интервью >>