За ситуацией с дворцом в Ропше проследил Павел Никифоров.

Юрий Зинчук, ведущий: «Cколько памятников, которые находятся на грани уничтожения, разбросано по Петеубргу и окрестностям. 

Вот, например, один из них. Знаменитый Ропшинский дворец. Длительное забвение, в котором он находился, едва не убило его. Сейчас спохватились. Но что осталось? И как теперь сохранить хотя бы то, что осталось? И что нужно сделать, чтобы дать вторую жизнь этому уникальному памятнику, с которым связано немало страниц истории российской империи? Об этом в репортаже нашего специального корреспондента Павла Никифорова».

«Вот и всё», — сказали вслед снимавшему это видео те десятки тысяч, что посмотрели ролик. Показалось: что не разрушило время, пожары, коммунисты, фашисты и вандалы, дорушили клешни тяжелой строительной техники. 

Сергей Павлов, главный архитектор ГМЗ «Петергоф»: «В данном случае терапия не поможет уже, здесь уже идет хирургическое вмешательство, чтобы спасти жизнь памятника. Тут как и любая другая хирургия не всегда эстетически приятна. Поэтому то, что видно на этом видео и что вызывает ужас, на самом деле операция. И если зайти в настоящую операционную, то там тоже мало чего приятного можно увидеть и вряд ли видео из операционной человеку захочется выложить в интернет». 

Но эту архитектурную операцию, подглядев из-за забора, неравнодушный петербуржец не только снял, но и все же выложил в интернет. И на последних секундах отлично видно, как скинутая с портика колонна в полете, еще до удара об землю, разламывается на одинаковые части. Вот фрагменты тех колонн, все аккуратно сложены на заднем дворике. 

Сергей Павлов, главный архитектор ГМЗ «Петергоф»: «Это плинты, которые прокладываются между рядами кладки. А здесь под брезентом замаркированные фрагменты от колонн. Это все потом будет возвращено на свои исторические места». 

Между кирпичами в кладке дворца уже ничего нет. Скрепляющий материал банально высох, сгнил, съеден грибком и плесенью. Истлел за свои триста лет. И всё здание стоит только за счет своего собственного веса. В итоге усадьбу решили разобрать по кирпичу. А эти кирпичи стали свидетелями многих событий в российской истории. 

Павел Никифоров, корреспондент: «В той угловой комнате убили Петра Третьего. В этом зале за моей спиной под сводчатым потолком праздновал свой подарок Павел Первый, сам же дворец, который ему подарили за считанные месяцы до его же убийства. А в этом центральном коридоре любили кататься на велосипедах дети Николая Второго. 

Мы подлинно об этих события знать не можем. Помнят о них только вот эти кирпичи — исторический слой дворца. Все бережно пронумерованы, сложены аккуратно на полеты с расшифрованными аббревиатурами и выясненными датами изготовления. Когда нет документов и чертежей, только с помощью них можно узнать, кто и когда перестраивал усадьбу. А когда придет время реставрации, то каждый из этих кирпичей снова займет свое законное место в кладке дворца». 

Основанная Петром Первым, перестроенная сначала Растрелли, потом Антонио де ла Порта, ропшинская усадьба видела дворцовый переворот. Ступени парадной лестницы помнят, как на них позировала с дочерьми императрица Александра Федоровна. Колонны портика были окутаны акацией, а перед ступеньками стояла сторожевая будка. Крайний слева свод парадного входа закрывался занавесками и чугунной оградой. А эта фотография была сделана 20 января 1944 года, когда в Ропше встретились войска Ленинградского фронта. Стены черные от копоти, окна забиты деревянными укреплениями и песком. Это следы пожара, который устроили фашисты, убегая из занятого дворца. Во время войны там находился немецкий госпиталь. 

Это кадры из дебютного фильма Алексея Германа «Седьмой спутник». 1967 год. Война давно позади. Но на этих планах видно, что портик, как и весь фасад, в трещинах, верхний слой штукатурки облупился и оголил кирпичную кладку. Теперь же, когда штукатурки и вовсе не осталось, а колонны демонтированы, остов напоминает зловещий череп. Нижняя часть входа — рот с зубами. Верхняя часть фронтона — глаза с носом по центру. Ропшинский дворец — это и есть «череп российской империи». 

В 1990 году, когда дворец был передан птицефабрике, во время очередной реставрации случился пожар. А это его результат: потолок держится на корнях деревьев, вместо крыши зеленая листва, из стен торчат обугленные головешки, а кирпичи висят в воздухе на одной ржавой проволоке. В таком виде указом президента два года назад усадьба перешла Петергофу. 

Елена Кальницкая, генеральный директор ГМЗ «Петергоф»: «Мы получили абсолютные руины и не получили никаких денег ни на эксплуатацию, ни на реставрацию, ни на проектирование. И все, что мы делаем, мы делаем за счет своих заработанных средств. Ни восстанавливаем петергофские памятники, ни платим людям премии, а спасаем Ропшу». 

Это уже не дворец, а руинизированный памятник. И сохранность этого памятника, даже не федерального значения, а официально — всемирного, на уровне 11 процентов. То есть, стоит лишь одна десятая часть усадьбы. И реставрировать, по сути, уже нечего. Речь может идти только о воссоздании. Это 6-8 миллиардов рублей которые, судя по всему, никто выделять не собирается. Сколько еще смогут простоять оставшиеся 11 процентов? Удивительно, что они не рухнули еще вчера.