Телеканал «Санкт-Петербург» продолжает серию сюжетов о жителях Ленинграда, переживших страшные годы войны.
Герои нашего цикла не только выстояли тогда, но до сих пор своим трудом умножают достояние страны.
Алексей Жуков расскажет о фотографе Юрии Алейникове.
Всю войну и блокаду в Ленинграде. Юрий Алейников, член союза художников и фотохудожников, ветеран труда, автор миллионов снимков, в свои 79 лет продолжает заниматься любимым делом. Его его работы публикуют практически во всех изданиях, посвященных Петербургу, России, Грузии, Израилю и еще десятку стран. Свой первый кадр он сделал на аппарат, попавший в руки сразу после войны.
Юрий Алейников, житель блокадного Ленинграда: «Дядя Гриша погиб под Колпино во время войны в 1942 году, а в 1947 году его жена, моя тетка Мария Львовна Алейникова подарила мне вот этот фотоаппарат, которым снимал дядя Гриша. А фотоаппарат — «Фотокор». Ты думаешь, что еще до войны мечтал фотографировать или во время блокады? Нет, конечно».
Война пришла, когда ему было всего шесть. В серьезность угрозы его родители не верили до такой степени, что в августе 1941 года еще снимали дачу в Лисьем Носу. Сбежали оттуда на последней электричке. Блокада прошла здесь: Коломенская, 1, квартира 34. Адрес он навсегда запомнил. Правда, дом сейчас практически не узнать — перестроили, даже окна. Раньше их было два, но после уплотнения бог знает каких годов стало три.
Юрий Алейников, житель блокадного Ленинграда: «Вот там были сараи с дровами, вон там внизу, и туда попал снаряд. У нас вылетели окна. Все, что случилось неприятного у нас, — это вот этот снаряд. А вот здесь вот был флигель. И вот в этот флигель мы лазали с мальчишками на чердак во время тревоги воздушной и собирались тушить зажигалки. Я, конечно, трусовато там где-то прятался, а мальчишки постарше были. Они готовы были тушить».
Отец погиб в при артобстреле в 1942 году. Мать пешком ходила за дровами в Парголово. Там разбирали деревянные дома, чтобы отапливать жилье. От голода спаслись чудом.
Юрий Алейников, житель блокадного Ленинграда: «У нас почему-то много было столярного клея, который мы разводили и употребляли в пищу. Отсюда только два раза мы ходили на Марата, дом, по-моему, 16-18. Там было бомбоубежище. Два раза мы ходили, а потом не стали ходить».
О похоронах родственников, которых в Ленинграде тогда было много, не упоминает. Ярче других в памяти — другое воспоминание.
Юрий Алейников, житель блокадного Ленинграда: «Прорыв блокады. Я прыгал там на диване, подпрыгивал черт знает сколько. Чуть ли не сразу после прорыва блокады прислали шоколад американцы. Не плитки, а кусковой такой шоколад».
Осенью 1943 года Юрий Алейников вместе с другими детьми обессиленным пошел в школу. Затем был институт киноинженеров, работа на телевидении в цеху обработки пленки и начальником ОТК. Снимал Вишневскую, Ростроповича, Окуджаву, Гребенщикова, Никулина, Гердта и других знаменитостей.
Юрий Алейников, житель блокадного Ленинграда: «Вот видишь, Ростропович расписался на манишке. Это я снимал за кулисами в Большом зале филармонии. Туда меня провел Собчак, кстати говоря».
Его талант оценили и за границей. В 2006 году представлял свои работы в элитном фотоклубе Лондона. Еще раньше, в 90-м, ему предлагали остаться работать в США.
Юрий Алейников, житель блокадного Ленинграда: «Я думаю, как же я здесь останусь, если я какое-то время здесь проработаю. Мне отпуск не продлили за свой счет. Значит, я потеряю 10-процентную надбавку к пенсии за выслугу лет. И я вернулся в 90-м году. Это, конечно, была жуткая глупость».
Сегодня им посажено не одно дерево, есть сын, два внука и два правнука. Сам выглядит неплохо, но на самом деле признается, что бодрится на публику. На пороге восьмого десятка, здоровье, конечно, уже не то. Подводит и сердце и, самое главное для фотографа, зрение. Камеру теперь использует любительскую — профессиональная техника слишком тяжелая. Но оптимистичный дедушка знает, как простые люди и чиновники могут ему помочь.
Юрий Алейников, житель блокадного Ленинграда: «Была уже выставка. Видишь, тут красивые фотографии. Вот это, например, институт Герцена. Почему бы ректору, скажем, не купить у меня вот эту вот фотографию и не повесить у себя в кабинете?»
На его фото запечатлены все государственные учреждения и университеты. Если каждый купит по одной фотографии — ребенку блокадного Ленинграда обеспечена спокойная и комфортная старость.
3 августа ему будет 80 лет. Уходить на покой не намерен. Хочет три выставки. «Снегопад в Иерусалиме 13-го года» уже готов. Кроме того, надо оцифровать все, что было снято на пленку — для потомков. И остаться героем любого времени.
