Август - месяц Довлатова: в 90-м году был отдан в набор «Заповедник», это было первое издание в российском издательстве. В 78-м Довлатов перебрался из Вены в Нью-Йорк. В августе писатель умер в Нью-Йорке.

30 августа в Таллине пройдет фестиваль «День Довлатова».

Юрий Зинчук, ведущий программы «Пульс города»: «Недавно мэр Нью-Йорка подписал документ о присвоении одной из улиц в районе Квинс имени Сергея Довлатова. Петербург тоже не отстает: у петербургских парламентариев появилась идея назвать один из городских скверов именем ленинградского писателя. А ведь Сергей Донатович еще в своем «Заповеднике» в 83-м году писал: «Здесь мои читатели. А там… Кому нужны мои рассказы в городе Чикаго»?. И тут же отвечал на свой вопрос: «Всем. Просто сейчас люди об этом не догадываются». Теперь уже точно догадались.

Под Псковом, в Пушгорах, открылся музей писателя. В той самой избе, которую он так подробно описывал в том же «Заповеднике». С дырой под кроватью, в которую забирались с улицы собаки. С портретом Гагарина. Со специфическим запахом, провалившейся крышей и бензопилой «Дружба» на печи.

Вот об этих подлинных довлатовских артефактах и самой избе, которая, кстати, была построена в 1912 году, расскажут и покажут Павел Никифоров и Дмитрий Воронков».

Так всегда и получается. Сперва угробят человека, а потом начинают разыскивать его личные вещи, писал Довлатов. Так было с Достоевским, с Есениным… Теперь это произошло и с самим Довлатовым. Его вещи собрали в «заповеднике», в деревне Березино, в доме Михал Иваныча, где Довлатов жил в 77-ом, когда работал экскурсоводом в Пушкинских горах.

Павел Никифоров, корреспондент: «Кто на печи рисовал этих осликов розовым мелом, доподлинно уже и не выяснить. Зато оригинальные интерьеры довлатовских времен хорошо считываются по «Заповеднику». Улыбающийся Гагарин, Мао из «Огонька» и телевизор с радио, которые работали всегда одновременно, когда Михал Иваныч трезвел. Но главное — воздух спертый и плотный, такое ощущение, что до сих пор отдающий еще вчерашним перегаром.

Несмотря на все реконструкции, соседняя комната по-прежнему в ужасном состоянии. Посередине до сих пор провисает потолок. Я с ростом метр 75 упираюсь, а как здесь ходил великан Довлатов, можно только догадываться.

Лидия Корчагина, соседка Довлатова в Березино: «Он очень точно уловил все, что происходило. То есть так общались мужики в то время. И диалект, и выходки — это чисто здешнее. Вот почему Михаил Иваныч, который на самом деле Иван Михалыч Федоров на него не рассердился за то, что он (Довлатов) изобразил его таким… «дружбистом».

Отличительная черта всех «дружбистов» — бензопила «Дружба» и червонец в кармане.

Толик Федоров: «Он тогда в лесничестве работал — дядька мой Иван с дровами связан был, с лесом. «Дружбист». Приволочет, спилит дровишки. Зависели соседи от него, потому что он дровами заведовал».

Анатолий Федоров — племянник «дружбиста» Михал Иваныча, тот самый Толик, что «откровенно и деловито» помочился при первой встречи с Довлатовым. Дело было как раз на этом самом крыльце.

Толик Федоров: «Познакомились мы в этом же доме, когда он искал жилье себе. А мы с Иваном, с дядькой моим, тут сидели, вино пили. И он зашел, спросил на счет жилья. И мы Сергею добро дали».

Вино пили розовое, клюквенное. Много бутылок дома не скапливалось — их Михал Иваныч всегда выкидывал, а не сдавал, как остальные деревенские. Внезапно нагрянувшая в «заповедник» жена отказывалась принять, что эта комната жилая. Занавесок не было, любой мог заглянуть с улицы в окно. В деревне с этим было просто и сорок лет назад, и сейчас.

Павел Никифоров, корреспондент: «Лампа была завешена импортной кепкой. А под кроватью зияет та самая дыра, через которую и забирались собаки. Видимо, как и я, немного помучившись с ней, Довлатов бросил это неблагодарное дело».

Наталья Рясинцева, экскурсовод в доме-музее Довлатова: «Вы видите, как дом стоит. Практически на сваях. Вот там, наверное, была их яма, в которой они спали. Будки не было. А в ту калитку ходили после того, как Михал Иваныч открыл ее легко, ногой».

Вот тот самый заколоченный отдельных ход, который Михал Иваныч разбежавшись выбил. Довлатову часто приходилось им пользоваться. Чтобы не сталкиваться, когда не было настроения, с хозяином избы. И избегать деревенских.

Толик Федоров: «Да и здесь в деревне тоже его побаивались. Он трезвый здесь появлялся редко, все выпивши. А он мужик такой здоровый, знаешь. Побаивались его. Он такой спокойный был, но однако…»

В памяти местных Довлатов так и остался великаном-пьяницей, а не писателем, которого печатали в «Нью-Йоркере». И на дом с провалившейся крышей смотрят с подозрением. А он — живой герой «Заповедника» — по-прежнему производит «страшное впечатление» и принимает туристов. Довлатов оказался прав, когда говорил, что его рассказы будут нужны всем. Просто в 77-м году люди еще об этом не догадывались.