Полотна кисти Клода Моне из коллекции фонда Байелера предстали перед посетителями Эрмитажа. Это три, как говорят критики, знаковые картины основателя импрессионизма: «Японский мостик», «Кувшинки» и «Руанский собор». Шедевры будут гостить в Петербурге до начала сентября. Своими впечатлениями от ранее не выставлявшихся в России шедевров поделится Ксения Ерёменко.

Ранние «садовые» пейзажи в Зале Моне побуждают к сравнению с работами позднего периода. Преданные поклонники творчества импрессиониста гадают: что там — «Кувшинки» или «Японский мостик»? До самого открытия названия шедевров держат в секрете. 

Два совпадения из трёх. «Японский мостик» и «Кувшинки» дополняет ещё одна картина — «Руанский собор». Все три пейзажа начала XX века чудом сохранились в швейцарском фонде Байелера, оттуда и прибыли в Эрмитаж. Коллекционер и знаток импрессионизма почему-то особо ценил именно эти полотна. 

Альберт Костеневич, главный научный сотрудник Государственного Эрмитажа: «Он был галеристом, продавал и покупал картины, постоянно был товарооборот, но лучшее он отцеживал: у него был целый триптих картин и их продал, а эти оставил у себя». 

Ксения Ерёменко, корреспондент: «Главная картина жизни Моне преодолела плоскость полотна: рядом с собственным домом он разбил сад, заполнил пруд и сам оформил всё растениями. «Кувшинки» — излюбленная тема художника. Он знал каждое расположение цветка, но снова и снова брался кисть. 60 работ из этой серии, и ни одна из них не повторяется». 

Клод Моне, как и все импрессионисты, практически не смешивает краски, наносит их на холст отдельными мазками. Словно по волшебству несвязанные с виду пятна превращаются в единый образ. Моне не терпит слишком близкого созерцания. 

Александра Титтунен, посетитель выставки: «Постепенно проглядывается мост, черты, потом ты его начинаешь ощущать. Интересны переливы красок, тонов, фантастический мир создан». 

За видимым фантастическим миром художника — смерть любимой жены и болезнь сына. Спасение находит в творчестве и до конца жизни продолжает творить без единой мысли о том, чтобы понравиться критиками. Удивительно, но сегодня именно эти работы оставляют самое сильное впечатление. 

Елена Воскресенская, посетитель выставки: «Яркие сытные цвета, очень экспрессивные. Если обычно его работы приглушённые, то здесь — яркие буйные краски. Этим мне она нравится». 

Ирина Морозова, посетитель выставки: «Прекрасно понимаем, что Моне писал эти картины с плохим зрением, и его сознание, его ум додумывал всё, что было в сознании». 

Не так давно ученые доказали, что катаракта, которая к концу жизни практически ослепила художника, и была причиной необыкновенной еле уловимой техники. Искусствоведы на это только разводят руками. Утверждать такое, по их мнению — то же самое, что винить Малевича в отсутствии под рукой любой другой краски.